Наталья Галкина - Вечеринка - Книга стихов

Околоток закрыт от чужих на замок,
на сиреневый куст и на трубный дымок,

на ступеньку крыльца, на воздушный обвод
маскароновых лиц: от ворот поворот.

И своими почти околоток забыт,
на двенадцать забот позамочно закрыт,

на тупик тупика, на шальные леса
и почти что на двадцать четыре часа.

Ото всех околоток закрыт на запор,
на стоянку машин, на гулящий забор,

на проулок, которым в назначенный мрак
водит нищий старик своих восемь собак.

Достань из шкафа скрипку,
возьми скорей смычок,
играющую скрипку
не съест ночной жучок,
носящий имя Шашель,
он оставляет кашель
от нот, от скрипки — лак,
Гварнери, и Амати,
и Страдивари враг.

Не дай ему забраться,
лаз звуком затвори,
не то свое палаццо
он выест изнутри.
Становится напевом,
бессмертие верша,
одушевленным древом
скрипичная душа.

Пока она поет,
жизнь не перестает.

Пока на ней играют,
она не умирает.

Тяжело мне было брести без вех,
плакала на ходу,
потому что была я слабее всех,
кто когда-то ходил по льду.
Сверху падала сумерек птица Скопа,
снизу донный омут стекал,
и такая летела в лицо крупа,
а берег все отступал.

Семь пятниц у среды со средой,
зимние полудни.
Между воздухом и водой
мы были со льдом одни.
Заозерье — даль, Зимогорье — даль,
но я чуяла их крыла,
потому что звенела струной печаль
и меня за собой вела.

Не жаль любви, ушедшей в зной
в песок, и жизни целой,
а жаль потерянную мной
открытку с кантом белым.
А что на ней? Что за вопрос! —
обманка: стол с часами,
пустая рамка, певчий дрозд,
тетрадь со словесами.

Что и листать реестр пропаж!
А вот поди ж — и ты туда ж.

Потеряны часы и дни,
а может быть, и годы,
но, невозвратные, они
не делают погоды.
Обиды нет, тоска молчок,
и счастье не неволит.
И только этот пустячок —
такая пропасть боли.

В раю вещественном теперь
одна из избранных потерь.

Как умудряются они
найти друг друга
в такой толпе?
И ты в свой час обрящешь
свою ночную лапутянку,
путник.

Радуйся, радуйся, белонощный свет,
завтра Николиньке минет двести лет.
Об руку с Калеником в многозвездный дол
выйдет к имениннику кто-то из Никол.
Маменькиной нежностью высветлена тьма,
в Сорочинцах и в Нежине колядует зима.
Пала свита Виева снежинками с век.
Нынче Николиньке пошел третий век.

Посланник небесной Колхиды,
безвременник дымный!
То розово-пепельным цветом
губ девушки нежной,
то голубовато-лиловым
глаз полузабытых
ты в блеклом пейзаже осеннем
томишь мою душу.

Пространство зримое,
где круглый год чредою
гуляют зодии,
светимостью играя,
во тьме египетской;

и кажет
в волшебном треугольнике небесном
ярчайшую звезду
внизу и справа
восточное
окно.

Слышишь —
ткань воздуха
разорвана крылами?
или раскроена
на мириады
нерукотворных
ангельских хламид?
Полеты —
дело шумное,
Гервасий.

Строитель башен вавилонских,
бездумный каменщик,
символики тектон,
он вечно весел,
этот полудурок,
не кочегар, не плотник;
скаля зубы,
возводит он термитники свои.