Array Антология - Тропинка в дивный сад

Февраль. Душой рыхлеть со снегом
Под нежным солнечным лучом.
И сердцем пробуждаться с негой,
Еще не мысля ни о чем.

И ни о чем не сожалея,
Стряхнуть с тяжелых сонных век
Объятья зимнего Морфея,
Как надоевший липкий снег.

И распахнув глаза пошире
Навстречу просини небес,
Узреть в земном природном мире
Чудесно зреющий процесс.

Вокруг все призрачно и зыбко:
Еще зима? Уже ль весна? —
Полувопрос – полуулыбка
Разбудит губы ото сна.

Еще баюкают метели
Сквозь щели дремлющих окон,
Но снегири уж улетели,
И отлетел медвежий сон.

И чуть светлее стали лица,
И чуть длиннее стали дни,
Чуть звонче – пение синицы,
Тусклей – полночные огни.

И солнце тянется все выше,
Разбрызгивая капли луж,
Пуская «зайчиков» на крыши
И в сумрак полусонных душ.

Все приготовилось к движенью,
Устав от стынущих картин.
Земля готова к обнаженью
Из-под слежавшихся перин.

И мы, пресытившись ночлегом,
Мечты готовы пробуждать…
Февраль! Душой рыхлеть со снегом
И в сердце солнца луч рождать!

Мне жаль, что все слова напрасны,
И видишь ты мои долги
В материальном, а в прекрасном —
В божественном – не зришь ни зги!
Не зришь, что вестник я, ведомый
Волшебной Музой с тех высот,
Где Дух Святой и невесомый
Вершит Свой Божеский полет;
Что это Он повелевает
На лирах ангелам играть,
А Музе петь, и открывает
Духовный слух мне, чтоб внимать
Я мог божественному пенью,
Чтоб вдохновился разум мой
И передал стихотворенью
Звучанье музыки святой!
Благословенна доля эта,
И да простятся мне грехи,
Но я обязан ноты светы
Вдохнуть в творимые стихи.
И да простятся мне пробелы
В делах мирских, мой долг иной:
Рождать напевом Музы зрелой
У душ божественный настрой;
Напоминать их спящей сути
Мелодию забытых струн;
Освобождать от грешной мути
Заблудший человечий ум.
И не могу я жить иначе
С душой, что внемлет и поет! —
Долг вестника – самоотдача
В аранжировке Божьих нот!

Прошу я смерть глаза мои закрыть,
Чтоб не смотреть на этот мир безумный,
Где бездуховному вольготно жить,
Где простаком слывет достойный, умный,

Где честь разменяна на горсть монет,
И ложь рядится в белые одежды,
Где правым совершенствам ходу нет,
И в почестях купаются невежды,

Где разум глупой алчностью прожжен,
И мощью правят хилые пророки,
Где доброты лик злобой искажен,
И процветают мерзкие пороки…

Безумный мир хочу покинуть я,
Но не дает уйти любовь моя!

Лишь день возьмет аккорд финальный
И в сумерках дохнет зюйд-ост,
Заплещет вновь мой герб сакральный:
На черном поле – море звезд!

И чудо-парусник сердечный
По поэтическим волнам
Умчит меня дорогой Млечной
К поющим звездным берегам!

И огибая мыс Надежды
На гребне творческой струи,
Настигну Веры образ нежный,
Бегущий к острову Любви…

Мой тайный герб певуч и прост:
В полночном небе – струи звезд!

Мир льнет ко мне, как блудный пес
В холодной сумеречной мгле.
Он столько вынес, перенес
И все ж остался верен мне!

И он когда-то был щенком
И все меня куда-то звал,
Все рвался вдаль и языком
Призывно руки мне лизал!

Он рос со мной – со мной мудрел.
С ним столько познано дорог!
Но вот устал, заматерел,
Прилег и задремал у ног.

Облезлый хвост, шершавый нос…
Но как мне дорог этот пес!!!

Уйду туда, где, сняв телес одежды,
Душа осмыслит все:
Победы, пораженья и надежды,
И кое-что еще!