Аркадий Казанский - «Играю словом…»

То разрывом слова долетают, то строчкой
Пулемётной, меня пришивают к земле.
И, мне кажется, скоро дойду я до точки,
Как осенняя муха, на гладком стекле.

Одиночество сгубит меня. Угасаю
Я от звона в ушах, от безмолвия дня.
Я не только себя от безумства спасаю —
Закрываю тебя от шального огня.

Смешное сердце, подожди, не лей
По жилам беспокойный ток крови.
Садись за стол со мною рядом, пей,
Не думай, не печалься, не зови:
Сегодня отмечаю юбилей:
Два месяца родившейся любви.

Два мига и две вечности прошло,
Сгорело чистым пламенем живым,
Души порыв не встретило тепло,
Лишь ты навек осталось молодым
И чаши чувств прозрачное стекло
Не замутил отчаяния дым.

Поверь мне, сердце, все твои слова
Я передал, насколько моих сил
Хватило. Не склонилась голова.
Ни холод мою душу не сломил,
Ни бабья сплетня, ни людей молва,
Я лишь одним твоим приказом жил.

Ты друг мне, сердце. Я к тебе приду,
Спрошу совет твой, мудрый и простой.
Ты мне поможешь: — Горы перейду,
Из чистых рек водою ключевой
Умоюсь я, очищусь и найду —
Покажешь, сердце, мне дорогу к Той!

Перестала гонять собака,
Не из лучших, видать, кровей.
То в пяту погонит, то маху
Даст на скидках лесных зверей.

Перестала гонять, ну что же,
Пока в сердце память жила
О тех днях, что была моложе,
Как гоняла и стерегла,

На цепи сидевшей, носили
Хлеба кус и воды глоток.
Но второй уж год голосисто
Гонит зверя её щенок.

Об охотах живая память
Стёрла след от былых страстей.
Заметает снежная заметь
Те поля, где бродили с ней.

И соседу, взяв литр в долю,
Говорю: — зайди-ка на час.
Как пойдёшь завтра утром в поле,
Забери ты её от нас.

Хлеб понюхав после стакана,
Отвечает сосед: — ну, что ж,
Я зайду к вам утречком рано,
Ты патрончик старый найдёшь?

За леском отозвалось эхо
Резким выстрелом из ружья…
Ледяным обжигая смехом
Отлетела юность моя.

Создавая свой мир, не забудь себя в нём,
Не ищи себя в нём — это глупо и странно.
Лучше ты посмотри: угль пылает огнём,
Прорастает трава, льёт вода непрестанно.

Не устану смотреть на снежинки зимой,
На травинки весной, на знакомые лица.
Это было со мной, это будет с тобой;
Это будет всегда, пока жизнь наша длится!

Я шепчу тебе — не уходи!
Я ласкаю тебя — отвечай!
Отдохни на моей груди,
И усталости не замечай.

Я открою глаза — тебя нет;
Я закрою — ты снова со мной:
На подушке щеки твоей след,
На губах моих — губ твоих боль.

Одеяло, свернувшись кольцом
Рук твоих, вкруг меня обвилось.
Я мечтаю о чём — то своём,
И не знаю, что в мире стряслось.

Я открою глаза — тебя нет,
Ты ушла. Я остался один.
На подушке остывший след —
Полынья в окружении льдин.

Гласит народная примета:
Сорока накликает дождь.
Неправда то: ей жалко света
И Солнца, спелого, как рожь.

От Солнца в стёклышке лучи
Блестят. Сорока глазом косит
И, боком, боком подскочив,
Стекляшку в терем свой уносит.

Ей чудится: в стекляшке той
Осколок Солнца был оставлен,
Что дарит свет и теплотой
Ласкает северные дали.

Кому охота прозябать?
И, в мудрой простоте, сорока
Стремится Солнце запасать.
За что же звать её воровкой?

Куда сороки улетели?
Ведь, только что, перед окном,
Кружились белою метелью,
Крича грядущий дождь и гром.

И гром гремел, и дождь пролился.
Блистали молнии огнём.
И я живой водой омылся —
И снова в сердце грусть моём.

Мне грустно: пёстрою сорокой
Тебя назвав, не знал тогда,
Что ливень разлучит жестокий
С тобой надолго нас. Вода

Отрежет путь. Сорочий крик
Перед дождём лишь нарастает,
А, при дожде, от молний блик
Пустые чащи освещает.

От молнии, как от стекла,
Поймать сороки улетают
Кусочек, что сожжёт дотла,
И мигом в грохоте растает.

И мне, сорокой полететь,
И счастья молнию настигнуть,
Схватить её, дотла сгореть,
В мгновенье жизни смысл постигнуть,