Евгений Афанасьев - Угол зрения

Он заслужил — пастух Георгий Иванович Андреев, — чтобы его трудное счастье было самым полным.

В тот грозный год начала войны Тамара Ершова только что сдала экзамены за седьмой класс школы. И в душе девушки пели птицы: впереди несколько лет учёбы, а там пути-дороги, широко открытые Родиной в прекрасный мир. Были бы способности и желание. А они у Тамары имелись. Не по летам серьёзная, вдумчивая и любознательная, она радовала учителей глубокими знаниями, ясным представлением о смысле жизни, а родителей — отличными отметками в дневнике.

Самыми дорогими друзьями для Тамары были книги. Вместе с их героями она отправлялась в далёкие и удивительные, полные приключений путешествия, мчалась в лихой пулемётной тачанке по полям боёв гражданской войны, совершала другие героические дела.

Девушка, как и вся молодёжь того времени училась жизни у героев книг Максима Горького, Николая Островского, Аркадия Гайдара, Александра Фадеева, Михаила Шолохова. И самым любимым её героем был Павка Корчагин.

Т. А. Ершова

И вот всё это перечеркнули чёрные паучьи кресты в родном небе. К войне советские люди готовились, понимали, что пока существует и поднимает голову фашизм — беды не миновать. Но никто не предполагал, что придёт она так вот, запросто, гогочущая и нахальная, с закатанными рукавами лягушачьего цвета мундиров, сеющая смерть и разрушения.

Многие поначалу надеялись, что захватчики будут отброшены, вновь придут наши, родные, советские. Но враг не уходил, стал утверждать свой «новый порядок». А заключался он в возврате к старому, давно забытому, унизительно-рабскому. Для строптивых, не желающих подчиниться этому «порядку», фельдкомендатурой, которая обосновалась тогда в нынешнем здании вокзала, издавались соответствующие приказы и формуляры. Заканчивались они одним словом — расстрел.

…Однажды среди ночи оккупанты подняли всё мужское население посёлка от мала до велика и согнали к комендатуре. Здесь под дулами пулемётов и автоматов люди простояли весь день — до захода солнца. Фашисты искали коммунистов, комсомольцев, бойцов истребительного батальона. Тут же неподалёку в сарае была устроена походная камера пыток.

Многие тогда узнали, что такое «новый порядок». Двенадцать человек были расстреляны. Среди них геройски принявший мучения и смерть секретарь комсомольской организации артели «Восход» Лёва Дроздов.

Расстрелы, виселицы стали в те дни обычными. Всё это не в книгах, а собственными глазами видела Тамара. В душе девушки зрел протест. Поднимался он в сердцах всех советских людей. На зверства они ответили ударами по врагу. В посёлке один за одним стали подниматься к небу факелы пожаров: горели фашистские склады, дома, в которых обосновались гитлеровцы. Какой-то патриот поджёг кинотеатр, в котором оккупанты проводили свой досуг.

Всё активнее стали действовать народные мстители — партизаны. Земля горела под ногами захватчиков.

— И мне надо быть там! — звало на борьбу с врагом сердце девушки.

Тамара часто отправлялась в родную деревню Яблонец, искала встреч с партизанами, расспрашивала о них местных жителей. И в то же время понимала: какое может быть доверие к ней, девчонке?

Фашистские захватчики, чтобы как-то погасить пламя народной войны, кроме расстрелов и виселиц, решили применить и другой способ. Наиболее активную часть населения, особенно молодёжь, они стали угонять в рабство, в Германию. Делалось временно исключение лишь работающим на открываемых властями предприятиях. Пришлось Тамаре вместе с другими идти разнорабочей в артель «Заря». Потом удалось устроиться на организованные оккупационными властями курсы землеустроителей. Сюда девушка пошла не без умысла: окончившие курсы снабжались пропусками для передвижения по всему району. Стало легче и безопаснее бывать в деревнях. Тамару постоянно продолжала преследовать одна мысль: как найти партизан, как доказать им, что она сможет и должна бороться с врагом.

И встреча эта состоялась. Вот как описывает её в своих воспоминаниях заместитель командира по разведке 2-й Ленинградской партизанской бригады В. В. Смирнов: «При взгляде не неё мне стало тревожно от думы о том, что эта девочка, почти ребёнок, должна испытать тяготы и ужасы страшной войны.

А может отослать её домой?

Но разве мы в силах направить ужасы войны мимо молодёжи, разве можно уберечь эту светлую юность от тяжких невзгод навязанной нам битвы за свободу Родины, за счастье грядущих поколений? А она, заметив мою тревогу, подала сложенный вчетверо лист из тетради. И я тут же прочёл её обещание — клятву выполнить задание штаба партизанской бригады. В конце странички написано: «Все донесения буду подписывать „Захаров“».