Татьяна Абрамова - Без покаяния

Да, и верность собачья,
Жду домой лишь тебя,
И скулит по-щенячьи
Сквозняками земля.

Не бросайте, прохожий,
Камень в рыжего пса,
Это — я, и, быть может,
Вы убьёте меня…

Я жизнь поберегу побегу,
Порадуюсь ручью, дождю и снегу
Не на бегу…

А за спиной мои подводы-годы
И быстротечные, лихие непогоды,
И щебнем выстлана — мне дорога
дорога, метель неистова, пурга,
ни слога…

Ты дошёл до большой,
гладко выстланной кем-то дороги,
Шаг стремителен, лёгок
и судьбами правит рука.

Пусть ныряют в валежник
мои необутые ноги,
Сердце… Сердце моё
захмелело от брызг родника,

От росы, от цветов незабудки и мяты,
От того, что был благодарен
и честен в судьбе,
От того, что в побеги деревьев
поверил когда-то,
От того, что, наверно, остался
я верен себе.

Ты жизнь побереги побегу,
Порадуйся ручью, дождю и снегу
Не на бегу…

Не сказать всё словами..
Потом
Зачеркнёт всё…
Отчасти оставит…
Будут двери
открыты в мой дом,
Строчку память
откинет, прибавит.

Ты всегда…
Иногда заходи
На страницы
распахнутой лиры.
И слова для
себя находи,
Заблудившись
в сетях паутины.

Через тысячи
огненных фраз
Разгляди мою душу,
усталый
Путник, зорко
смотрящий в анфас,
В профиль дерзкий,
Надменный Пегас…

Может быть,
запоёт в унисон
Моя флейта,
твой голос далёкий.
Будут двери
открыты в мой дом,
Не для всех,
А для вас — для немногих!

О, память,
не сожги меня изнутри,
О, Господи,
за меня помолись,
Пусть память
не сожжёт меня изнутри,
Как высказать
мне всё до зари,
О, тьма, не сожги
меня изнутри,
Как найти мне слог,
да, не высокий,
Холостой снаряд,
и на роке чёрном,
Золотом роспись,
как следы оспин
на моём лице жизни…

Весна! Весна! — чирикать рано,
Зима-старуха бьётся рьяно,
Кидает крошево, морозит,
С весной воюет, ветром сносит.

Как ведьма бесится с Кощеем,
Метелью завывает белой,
Бьёт по щекам, стучит по нервам,
Зима! Какая она стерва!

Упрямая… Дерзит, гогочет,
Спросить бы надо… Но не хочет
Она идти в строю покорно,
Капризная! Как это вздорно!

Не покорюсь! — кричит упрямо,
И сыплет с неба белой манной.
Но в проявлениях ненастья,
Зима! Ты всё-таки прекрасна!

Заснеженный Питер
и грязный пасквиль,
Еще всё играет
в ушах водевиль,
И кружатся дамы,
по залу скользя.
Её кавалером не станет…
Стезя-
Как путь через
снежную грязь на вокзал.
Почтовый рысак
им карету подал,
И грусть захлестнула,
и горечь — в глазах,
Куда же я еду?..

Застёгнут мундир…
Опальный подранок,
Высокий клавир.
А ЧЕСТЬ, не холуйство,
сегодня в чести,
И Питера землю
везёт он в горсти…
На Вятке той — глушь,
а домов только пять,
Опальный поэт
будет землю пахать,

В сундук он запрячет свой китель,
Но будет просить у царя одного,
Вернуть ему княжеский титул.

Мертва рифмованная нива.
Бег времени, и в одночасье
Мне пеленой твоей незримой
Закрыла на мгновенье счастье,

Где жизнь вливает соки в зрелость,
Где юность и млада, и чиста,
Где падает на землю спелость
Плодом налитым и пречистым.

Где нет хореев, ямб и правил,
Где говорят, смеются, плачут,
Где жизнь наитьем нашим правит.
Где нет размеров, и день значит

Для нас, для всех намного больше,
Чем рифмы мёртвые бумаги…
Кому отдать мне было горечь
И боль души… И белый трагик

Бросал огонь на волю… Случай
Стучал по клаве монитора,
Но всё же кем он был обучен?
Ах, случай, этот белый случай…

Прости меня
за шёлковую плесень,
Шелка плету
и мир мой очень тесен,
Тот угол —
между стен и потолком,
И только изредка
я забываюсь сном.