Татьяна Абрамова - Перлы

Я те, Маш,
покажу стриптиз,
Раздеваются
все до низ,

Полетели
все перья вниз,
Я исполню
любой каприз.

Тут и музыка,
как в кино,
Мы сидим
с тобой пьём вино,

А на сцене —
все в неглиже,
И разделись
совсем уже.

Это, Маш,
всё же дурь, поверь,
Как открою
туда я дверь,

Может, Маш,
у меня через раз,
Ну, а там…
У меня – оргазм!

А как Петра нам опалить?
Он – сам огонь,
и гарь, и дым.
Летит он
жизнью той палим,
Которая уходит в дым…

Не голубой,
Петух наш красный,
Он видит жизнь
и кур прекрасно,

На Лесбос не летал,
напрасно,
Вы губите его напрасно.
И так, и сяк
Петух прекрасный,

Как пот с бровей —
чистых кровей,
Как вша со лба —
не станет лгать,

Так на черта его ругать.
Ах, вашу… мать.

А у Петра два пера
вновь на ухе,
Пишет и пишет
от скуки – со скуки,

Снова строчит
он любовные вирши
Злат куропатке,
соседке Ирише.

Ну-как седа
борода у Петра.
Черти буянят
и будят Петра:

Ставь же крыла
ты свои у ребра!
Что ты жалеешь
свои два пера!

Ведь никому
не нужны они всуе!
Так проживёшь
свою жизнь ты впустую!

И ничего лапой
не нарисуешь!
Только впустую
и всуе, всё – всуе!

Квакша написала в квас
И написала приказ:
– Ох, как не любит людей,
Этих ходячих людей,

Лапы, бока ей мнущих,
Русских, долгоживущих,
Этих кричащих, орущих.
Очень не любит она.

Пусть же узнает страна,
Квакша не любит людей.
Что же нам делать с ней?
Клюнул Петух её в глаз,
Переписала приказ.

Кликнул Петух Индюка:
– Ты посмотри на Кака,
Квакша написала в квас.

Мокрый остался анфас,
Нашей лягушки анфас
У Индюка между глаз.

Не подавился,
не поперхнулся,
Только на слове
немного запнулся:

– Квакша Маркуша,
вас я не скушал?
Да, будто скушал,
Квакша Маркуша.

Хлопнул по пузу
когтистою лапой:
– Слышишь, не слышишь,
Зелёная Жаба?

Я, бес, с тобою
был на ты,
Что мне теперь
совсем кранты?

Я воровал,
не убивал,
И дома я
не ночевал,

Я – не упырь,
не вурдалак,
Я – медный грош,
твой брат – ПЯТАК,

Я – твой
мещанский интерес,
Как ты повеса
из повес,

ПЯТАК, а в складчину
и рупь!
И МИЛЛИОН,
алмазный зуб!
И не один,
а тридцать три!
А ты, сосед – бедняк, умри!

Он многозвучен, как оркестр,
Неоднозначен он, как перст,,
Один ходил на пахана,
И пацанам тем всем-хана,

Он, ёлки-палки, не подлец,
Он, ёлки-те-моталки, в лес
Ходил один, с ним – партбилет,
И тот билет сошёл на нет.

Он смел – взлетает на шесток,
Один… Он несколько жесток,
Но, а с деньгами, видит бог,
Он – просто лён,
он – просто шёлк.

О, бос, давай на посошок,
Взлетим с тобою на полок,
Я в русской бане знаю толк,
И грязь отмоем мы всю с ног
И с наших кирзовых сапог.

А Пенелопа нынче в моде?
Нет, разговоры о погоде…

Изменчива сегодня мода,
И как же зла на нас природа,
Какой-то спид завёлся в доме,
Мы, может быть, живём в Содоме?
И божий гнев на нашем доме…

Сейчас, что делать на Парнасе?
Что изучают в первом классе,
Гормоны, дети, эстрогены,
В широких бёдрах,
в пышном теле…

Привет горячий Порноклассу,
Пора подумать о Парнасе.
Вот так, друзья, покойтесь с миром,
Разврат и есть наш путь к могилам!

Шептали все… Да, это брызги!
Таланта нет… Трудом и визгом!
Чернили… Черным светом, грызли.
А это был зверёк ваш Гризли.

Медведь… У чёрта на куличках
Зажёг он краем неба спички,
А в лапах прыгали синички.
Как соловьи, запели птички.