Йост Вондел - Трагедии

460 Оправдываемо сей лживою молвой
Служенье идолу позорного разврата:
Приятно с Ангельством побыть запанибрата;
Но все-таки скажу, сей довод отрази, —
С бессмертным смертное совокупить нельзя!
Вниманье отвратим от басни похотливой.

Кто наслаждается — тот ловит миг счастливый,
Иль много счастья — быть бессильным стариком?

Тот счастлив, кто вовек со скверной не знаком,
И юность лет своих лелеет, как розарий.

470 Едина жизнь людей и безглагольных тварей [166] Едина жизнь людей и безглагольных тварей... — Вондел влагает в уста Ахимана формулы эпикурейства. ,
Все тает, словно дым. Мы знаем: никому
Свет не узреть из тех, кто отошел во тьму,
Из гроба не восстать: а о грядущей доле
Никто и ничего не ведает, доколе,
Родившись, не вкусит соблазнов бытия.
Дух ускользает, как воздушная струя,
Уходит, словно тень, в последний миг заката.
Тот безнадежно мертв, дыханье чье отъято.
Не встанет, смерти кто переступил черту.

480 О праведник Енох, ответь на клевету!
Смотри, из мерзостных колчанов стрелы вынув,
Мнят Бога уязвить отродья исполинов.
Сдержись и разлучись единожды навек
С державой, где средь жен утрачен человек.
Вы, сладострастия сраженные недугом,
Безбожью вашему отмстится по заслугам,
Уж занесенна плеть, уже она близка,
Обрушится вот-вот. Одумайтесь, пока
День искупления еще не на исходе,
490 И тучи не сошлись еще на небосводе,
Чтоб многогрешный мир заставить дать ответ
Решительный за все, чему прощенья нет.

Быстробегущая сладка нам жизни благость,
А узы разные, напротив, очень в тягость.
Невместно было бы, чтоб как бы цепь легла
На здравые вполне, на юные тела;
Себя до времени считать добычей тлена?
Нет, лучше посадить по деве на колено,
Жечь благовония, пить пряное вино,
500 Покуда смерть еще не глянула в окно, —
Сыграл бы ты, отец: а нам — потанцевать бы:
Не должно упустить утеху новой свадьбы.

Двуличен женский нрав, упрям и похотлив,
Праматерь в нем живет, все сущее растлив.
Отродьям похоти не будет утешенья,
Да сгинут и постель, и плод кровосмешенья!

Осмелюсь доложить, светлейший мира князь,
Что дева новая, почтительно склонясь,
Знать хочет, будете ль вы нынче к ней любезны.

510 Довольно слушал я здесь речи бесполезны,
Иль праздничного дня уж отцвели красы?
Вернемся же к князьям. В дебатах длить часы —
Пустая времени, как полагаю, трата.

О Исполиненбург, великий град разврата,
Заплачешь горько ты о времени своем,
Светило не зайдет еще за окоем!

Где чистый отблеск Божий,
Чей свет, неизреком,
Сиял в лице людском?
520 С прообразом несхожий,
Как смертный лик угас!
А ведь Творец пресветел
Ему удел наметил,
Незнаемый сейчас!
Обязано бы тело,
Обретши благодать,
Лишь меру соблюдать,
Себя смиря всецело.
Не потрясать основ
530 Первоначальных правил:
Не зря Господь приставил
К телам — опекунов:
Дух с телом слит законом,
Как песня — с лирным звоном.

Кто разумом надмирным
Всему дает пути —
Умеет лад блюсти
В прелестном пенье лирном.
Следящий за игрой,
540 Слагатель звуки множит,
И хаос оных может
Свести в небесный строй,
Слияв кишки бараньи,
Металл, слонову кость,
Ветр и свирельну трость
В хоральном ликованьи.
Звучанье веселит,
И, повинуясь мере,
Во человеке, в звере
550 Оно печаль целит —
Все это было вемо
Адаму в дни Эдема.

Но дух — увы, непрочен,
В телах — греховный шар.
Угрозой вышних кар
Порок не озабочен.
То, что речет Господь, —
Никто внимать не станет.
Людей зовет и манит
560 Одна прелестна плоть.
Господних кар глашатай
Впустую держит речь:
В спасенье не увлечь
Сей своры бесноватой,
Сей сволочи людской,
Что не боится мести!
Коль мир не знает чести —
Да сгинет мир такой.
Звонят последни склянки.
570 Нет проку в перебранке.

Увы, тщета благая!
Пытался скорбный Ной
Спасти народ земной,
Стеня, остерегая,
Рассеять злостну тьму,
Возмездья Божья прежде —
Но места нет надежде.
Никто не внял ему.
Кто Каину потомок,
580 Тот, поражен, бежит,
И стонет и дрожит —
Плач горестен и громок.
Пусть он построил град,
Но таковой непрочен,
Зане червем источен,
Чей ненасытен глад.
Народ стоит над бездной:
Бесславный, бесполезный.