Филип Сидни - Астрофил и Стелла. Защита поэзии

Все тембры красоты, вся глубина
Тебе, о сладкая, дана.
Музыкой душа полна.
Что скрывает этот миг
Под веселою личиной? —
В сладкой песни лебединой
Смерти явен жуткий лик.
Пусть мне смерть грозит кончиной.
О любви поет струна.
40 Музыкой душа полна.

О порча жизни, адских врат изгой,
Чудовище по имени Недуг!
Тот горько плачет над своей судьбой,
4 Кто вышел из твоих проклятых рук.

Как опытный грабитель, прячешь ты
В чужом добре свой мерзостный порок:
Ее лицо — обитель красоты —
8 Избрать своим пристанищем ты мог.

Она была предметом всех похвал,
А ты хотел, расчетливый злодей,
Чтобы огонь божественный пылал
Над пятнами жестокости твоей.
Но чем сильней ее глаза влекут,
14 Тем более ты ненавидим, плут.

О горе мне! Мой дерзостный язык
Владычице моей послал недуг:
В моем недужном сердце вырос крик,
4 Хвалу и скорбь сведя в единый круг;

О, как хвалил я этот нежный рот,
И этот властный взор — любви очаг,
И грудь, к которой припадал Эрот!
8 И ножки (ножки!), их победный шаг.

Меж тем недуг подслушал, как ей льстят,
(Он извинить мне этого не мог),
Он к ней слетел, желанием объят,
И дивное лицо лобзаньем сжег.
Я слишком захвалил ее, любя.
14 Недуг, она не стоила тебя

Злосчастья гость, приниженности друг,
Брат немощи, приемыш нищеты,
Дитя проклятья — мерзостный недуг,
4 Ты был низринут с горней высоты.

Но как ты смел соприкоснуться с ней,
Вломиться в двери к чистой красоте,
Чья скромность — щит надежный от страстей.
8 Чьи чувства недоступны суете?

Какое мужество, какая власть
Тебя подвигли? Или демон злой
Нашептывал тебе, какую масть
Ты должен выбрать козырем, изгой?
Но раз она твоя — найди запрет,
14 Чтобы она не говорила "нет".

"О злой недуг", — твердят ее уста.
Да знает ли она, какой разор
Постиг людей? Как гибнет красота?
4 Или она не знает до сих нор,

Что люди в страхе опускают взор,
Увидев, что она давно не та,
И там, где красоту похитил вор,
8 Сулит печаль земная суета?

Но мудрость в ней блистает красотой:
Она в уродстве не находит зла,
И, дорожа не телом, но душой,
Она любовь и истину спасла.
В ее глазах недужен только тот,
14 Кто о своих недугах вечно лжет.

Вот голубь. Чужд свободе, чужд неволе,
Вершит он свой полет, глаза смежив,
Ища спасенье в высоте, доколе
4 Паденьем не закончится порыв.

Мой разум — тот же голубь. Сладкой боли
Небесное блаженство ощутив,
Он сброшен с высоты. Не оттого ли
8 Он сам не знает, мертв оп или жив?

И все же на крылах воображенья
Он к образу, незрелому как плод,
Летит, слепой, пока изнеможенье
И раны не прервут его полет.
Ты счастлив, голубь, к рабству непричастен,
14 И я не раб ее, но я несчастен.

Когда огонь, дотоле неизвестный,
Принес на землю с неба Прометей,
Сатир поцеловал цветок прелестный,
4 Манящий мнимой кротостью своей.

Почувствовав укус внезапной боли,
Истошным визгом оглашая дол,
Спасенья он искал в реке и в поле;
8 Со временем недуг его прошел.

Я так же был доверчив, Серафима
В обличье женском встретив. Чудный взор
Мне сердце опалил. Неутомимо
Любви я избегаю с этих пор.
Страшней ожога губ недуг сердечный:
14 Сатир здоров, я — пленник боли вечный.

Сатир с испугу задал стрекача,
Нежданно выдув громкий звук из рога.
Спасаться он рванулся сгоряча,
4 Не зная, что пуста его тревога.