Филип Сидни - Астрофил и Стелла. Защита поэзии

Философы же, пренебрегающие удовольствием, мало способны к тому, чтобы побуждать. Они лишь спорят о том, что выше — добродетель или просто доброта, умозрительная или деятельная жизнь. Платон и Бортий хорошо это знали и часто для госпожи Философии заимствовали у Поэзии ее платье [235] ...Платон и Боэтий... заимствовали у Поэзии ее платье. — В своих сочинениях Платон часто использует поэтическую речь. Боэтий (475-524), государственный деятель и философ, живший в Афинах и Риме, в своем труде "Утешение философией" перемежает прозаическую речь поэтической. . Даже злодеи с зачерствевшим сердцем, которые считают добродетель понятием школярским и, не зная другого блага, кроме indulgere genio [236] Следовать собственным прихотям. — Цитата из произведения древнеримского поэта Персия ("Сатиры", V, 151). , презирают суровые наставления философа, не приемлют заключенную в них истину, но даже они не прочь получить удовольствие, которое якобы сулит им веселый малый — поэт, тем временем принуждающий их глядеть на воплощение добродетели (увидав же ее, они не могут не проникнуться к ней любовью), и, еще не разобрав, в чем дело, они ее принимают, будто запрятанное в вишни лекарство.

Можно было бы припомнить неисчислимое множество примеров удивительного воздействия поэтической выдумки на людей, но пусть нам послужат лишь два из них, наверное, общеизвестные, ибо их можно найти в разных сочинениях. Во-первых, Менений Агриппа [237] Менений Агриппа — римский политический деятель V в. до н. э. Историю, упоминаемую Сидни, рассказывают Тит Ливии ("История", II, XXXII) и греческий писатель Плутарх ("Кориолан"). . Когда жители Рима выступили против сената, то он, хотя был блестящим оратором (в то время), пришел к ним не как оратор, якобы в полном отчаянии отказавшись от иносказаний и коварных намеков, тем более от притянутых за уши философских максим (прежде всего Платона), для осмысления которых нужно изучить геометрию, и держался с этими людьми как свой, плоть от плоти их поэт. Он рассказал им сказку о том, как когда-то отдельные части тела вступили в мятежный сговор против живота, который, как они думали, лишь пожирал добытое ими, и они решили заставить ни на что не годного расточителя чужих трудов поголодать. Короче говоря (ибо выдумка эта ни для кого не секрет, как не секрет и то, что это выдумка), наказывая живот, сами они тоже стали терпеть муки. И эта сказка так на всех подействовала — я никогда более не читал, чтобы слова произвели такую быструю и благоприятную перемену, — что на разумных условиях было достигнуто совершенное примирение. Во-вторых, пророк Натан [238] ...пророк Натан. — См. 2 кн. Царств, 12. . Когда святой Давид настолько отрекся от Бога, что к прелюбодеянию присовокупил убийство, пророку Натану пришлось выполнить милосерднейшую миссию друга и открыть Давиду глаза на его позор. Посланный Богом воззвать к столь избранному слуге, он сделал это не иначе, как рассказав ему притчу о человеке, у которого безжалостно отняли любимую овцу. Вымышленная история заключала в себе истину, благодаря которой Давид (я говорю о второй важной стороне), как в зеркале, увидел свой порок, что подтверждает и священный псалом о милосердии божием.

Эти примеры и доводы, несомненно, доказывают, что, доставляя удовольствие, поэт гораздо больше привлекает к себе людей, чем все другие искусства. И отсюда следует не столь уж непоследовательный вывод: если добродетель — самая прекрасная цель земного познания, то Поэт, которому более прочих свойственно учить ей и который более прочих побуждает к ней, являет собой в самом благородном деле самого благородного мастера.

Однако, помимо описания его труда (хотя именно деятельность имеет самое большое значение для восхваления или порицания), мне хотелось бы показать составные части Поэзии, потому что в ней, как в человеке, они все вместе могут производить впечатление величественное и совершенное, но что-нибудь одно может все же оказаться уязвимым. Итак, что касается ее классов, частей или видов (зовите их, как хотите), то нужно отметить, что иногда Поэты соединяют вместе два или три вида, например из соединения трагического и комического появился траги-комический вид. Некоторые поэты подобным же образом соединяют прозу и поэзию, например Саннадзаро [239] Саннадзаро Якопо (1456-1530) — итальянский порт и прозаик, писавший на итальянском и латинском языках. Его перу принадлежат "Рыбацкие эклоги", "Сонеты и канцоны", "Взятие Гренады", "Триумф Славы". Сидни имеет в виду его прозаическую пастораль "Аркадия", состоящую из 12 частей, в каждую из которых вставлена эклога. В XVI в. "Аркадия" пользовалась громадной популярностью и была издана 60 раз. и Боэтий. Соединяют также героическое с пасторальным. Я думаю, что если эти виды хороши в отдельности, то и соединение их не может стать для них пагубным. Поэтому — пусть мы забудем упомянуть те виды, что не очень важны, — нам нужно назвать главные и постараться отыскать в них изъяны, однако при условии, что они не исковерканы сочинителем.