Ирина Рябий - Обратная перспектива

И устремляясь в мир чудесный,
Искала истины я твердь,
Чтобы отблеск звуков поднебесных
В своих стихах запечатлеть.

Но Промысла рукою твердой
Мир изменился на иной,
И вместо белых крыльев — гордый
Сонм темных духов надо мной!

Ужель старания ничтожны
И замыслов чудесный сад
Лишь только воплотится — Боже! —
Ведет прямой дорогой в ад!

Дуэли,
Дуэли,
Дуэли…
В метели,
дожди, жару…
К снежной постели
Мы не успели —
Ой, не к добру!
Веками на помощь бегу
По следу,
по слуху,
Хватило бы духу
На том берегу…
Дуэли,
Дуэли…
Дуло и дым:
Отдана дань
дамам и дням —
и многим другим…
Вот она, грань!
Дуэли,
дуэли,
дуэли…
Два секунданта, шаги…
День покачнулся на древней качели:
«Дети.
Не отдал долги…
Как тошно…»
Губы дрожат у друзей,
Кровит на снегу морошка.
Дантесы всегда у цели,
Лишь я опоздала немножко…

Москва. Марина. Как давно
С тобой мы мерили проулки
сквозные, торопясь в кино,
Стучали каблуками гулко.

Оставивши Тмутаракань,
О славе грезили и счастье:
Любые временны ненастья
И чудом разрешится брань…

Стоит Москва, как и всегда,
А ты во Сергиевом Посаде,
Да во церковной спишь ограде
И видишь, как шумит Москва…

Молвила брату сестрица:
«Ваня, не пей из копытца!»
Молила Ивана Марья:
«Не тронь только горницу дальнюю!»
Велел Бог Адаму: «Дети!
В саду сем пребудьте веки —
Не трогайте дерево смерти, —
Познав его, станете смертны!»

Ослушался братец сестрицы,
Испил он студеной водицы —
Запрыгал козленком, заблеял:
«Аленушка, что я наделал!»
Иван не послушался Марью —
Открыл он ту комнату дальнюю —
На горе себе Кощея
Он отпустил, жалея.

Яблоко съела дева,
Адам искусился Евой,
И Бог их прогнал из рая:
«Свет познавайте, сгорая!»
Но в сказке герой воспрянет:
Вновь облик вернется Ване,
Царевич Иван Кощея,
Конечно же, одолеет.

А я все книги листаю —
С древа того ль — не знаю:
Познания сладок яд:
И рай в нем сокрыт, и ад.

Напояешь ты землю
медом горько-зеленым,
Ты — медаль,
что гордится двумя сторонами,
Как лукаво ты даришь
надежды влюбленным,
Как играешь, смеясь,
их слепыми сердцами!

Сеешь страх
и мешаешь уснуть суеверу…
Не вставай в изголовье у спящего мужа,
В мою дочку не целься —
ей дар твой не нужен.
Я на голову нимб от тебя не примерю.

Я безлунья дождусь — и выйду из дому,
И на ощупь приму
млечный путь за дорогу,
Обойду твой бесовский,
магический омут,
Чтобы душу отдать одному только Богу.

Высота неведомого свода,
И окрест ликующая мгла:
Вот она, желанная свобода —
Ни тепла родного, ни угла!

Разве где-нибудь еще на этом свете
Ноша есть блаженней ноши той? —
Здравствуй, брат мой, непутевый ветер,
Погуляем в поле мы с тобой!

И пускай не ждет своей подруги
В горьком доме сладостная ложь,
Если сердце подхватили вьюги,
Если душу охватила дрожь…

Неужели мы с тобою стали стары, —
Для чего, скажи, воспоминанья? —
В смутном сне оставленные чары,
И тревожный хаос подсознанья…

А быть может, было всё не с нами? —
Так давно, что упускаю что-то…
Вот мы дома, а на этом фото
Вид с окна — он так же в Лету канет…

Все события смешались в хороводе,
Окружив нас, и куда-то всё несется…
Соломон изрек однажды:
«Все проходит!» —
Я не верю — что-то все же остается.

Хорошо бы дом купить,
Но на это денег нету,
Вот и бродим мы по свету,
Ищем, где бы нам прожить…

Бесприютен мир и пуст
Для того, кто прост собою,
Нет в нем места нам с тобою,
Под ногами снега хруст.