Николай Сенченко - Общество истребления — стратегическая перспектива “демократических реформ”

Почемув мире распространяется сепаратизм, продолжается война в Косово? Почему с приходом американской армии в Афганистан производство там наркотиков увеличилось в 10 раз? Почему сегодня в мире более трех миллиардов людей живет менее чем на два доллара в день, а полтора миллиарда — менее чем на один доллар в день? Почему террористы убивают мирных людей? Почему “демократические реформы, которым нет альтернативы” дали возможность немногим, “избранным”, ограбить большую часть населения нашей страны, и привели к депопуляции украинского народа?

На все эти вопросы пока нет ответов.

Население Украины тает. К нам пришла депопуляция. Всякие программы содействия семье не работают. Газеты, радио и телевидение пугают население всевозможными болезнями, о которых мы раньше и не слышали. Наркомания, алкоголизм, проституция, торговля людьми и человеческими органами, убийства и ограбления, генномодифицированные продукты и биологические добавки — дары “демократических реформ, которым нет альтернативы”.

Почему?

Все началось с того, что часть человечества, меньшая часть, возомнила себя представителями “золотого миллиарда”, общества 20:80, или одной пятой — будущей “элитой” нашей планеты. Эта торгашеско-ростовщическая элита не желает делиться своими правами и увесистыми состояниями с простыми людьми. Отсюда и угроза перенаселения и неизбежные в связи с этим эпидемии, голод, войны. И как результат — необходимость управления рождаемостью “туземного населения”.

Англиканский священник Томас Мальтус еще в конце XVIII века предлагал способы избавления от “лишних людей”: отменить благотворительность, приостановить развитие медицины для “неполноценных”, поощрять преступность и войны…

В наиболее радикальной форме эти указания были реализованы во время “великой” французской революции 1789 года, когда планировалось сократить численность населения Франции на 11 млн человек и “лишних” людей отправляли на гильотину, топили в озерах и реках, убивали в тюрьмах.

Несколько позже на территории бывшей Российской империи реализовывалась установка Мальтуса, когда иудеобольшевики, развязав гражданскую войну, уничтожали цвет русской нации. Далее были голодоморы, ГУЛАГ, “чистки”.

Реализация идей Мальтуса в полной мере проявилась позже — в период Третьего рейха. И несмотря на осуждение мировой общественностью, идея борьбы с “чернью” не зачахла, а приняла новые “гуманные” формы.

Откуда же “растут ноги” всех этих “гуманистов”?

Оказывается — из Америки!

В свое время, незадолго до прихода фашистов, название организации, занимающейся демографической коррекцией, было достаточно простым и понятным — “Лига контроля за рождаемостью”. Созданная в 1921 году феминисткой Маргарет Загнер, она за короткое время стала одной из самых влиятельных организаций Америки. В 1934 году Загнер опубликовала проект закона “мирного” плана снижения рождаемости. В этом проекте все направлено на депопуляцию населения: разрешение на право иметь детей нужно получать в государственных органах, действует оно однократно, биологически неполноценные должны быть стерилизованы и т. д. В свое время Загнер ратовала за половую просвещенность детей и подростков, что раньше в нашей стране называлось растлением несовершеннолетних.

В 1942 году Загнер из тактических соображений переименовала свою Лигу в Ассоциацию планирования семьи, а после войны основала Международную федерацию планирования семьи (МФПС), которая была официально зарегистрирована в 1953 году. Штаб-квартиру Федерации бесплатно предоставило Английское Евгеническое общество. Евгеника — наука об улучшении породы — активно пропагандировалась в фашистской Германии.

Чем же занималась МФПС?

Вот что пишет Галина Щербинина в газете “Патриот” (№ 12, 2004) о деятельности этой организации: “В 80-е годы Ассоциация планирования семьи начала открывать абортарии на базе школ. Из первой сотни клиник не было ни одной при школе для белых детей. Статистика “зачисток” некачественного населения заставляет задуматься. Число стерилизованных чернокожих женщин на 45 % выше, чем белых. А среди выходцев из Латинской Америки их на 30 % больше, чем среди белых.