Андрей Столяров - Обратная перспектива

© Столяров А. М., 2015

© ООО «Литературный Совет», 2015

Мне всегда казались бессмысленными предисловия к книгам. Если автору есть что сказать, он может сделать это непосредственно в тексте – для того, собственно, книги и пишутся. Никто не держит автора за руку. Никто не запрещает ему излагать любым языком все, что он хочет. Автор же, предваряющий текст судорожным размахиванием рук: пояснениями, дополнениями, жеманными извинениями, восклицаниями, уподобляется зазывале, который, стоя у дверей магазина, пытается всучить рекламный проспект торопящимся и раздраженным прохожим.

Выглядит это, по-моему, глупо. Эффект возникает обратный. Если тебе что-то упорно навязывают, невольно начинаешь относиться к этому с недоверием.

Особый случай, когда предисловие пишет специалист: критик, литературовед, культуролог, старающийся проследить генезис данного художественного явления, стремящийся поместить его в определенный культурософский контекст – выстроить таким образом концептуальное древо. Это еще имеет некий, хотя бы формальный, смысл. Должен, однако, заметить, что значимость книги от этого редко когда возрастает. При нынешней изощренности профессиональных концептуалистов, занимающихся, по-моему, не столько выяснением истины, сколько «играми в бисер», встроить в красивый культурософский пейзаж можно практически любое произведение. Это тоже своего рода реклама, интеллектуальный маркетинг, призванный придать явлению рыночную привлекательность, попытка убедить покупателя в том, что за небольшие деньги он получает редкий и ценный товар.

У меня совершенно другая задача. Я не намерен никого ни в чем убеждать. Я не намерен делать свой текст более значительным, чем он на самом деле является, и, разумеется, я не рассматриваю его как истину в последней инстанции. Читатель, если данная рукопись будет опубликована или, что более вероятно, выложена в интернет, волен решать сам – верить ему или не верить. А если все-таки верить, то до какой степени. И уж тем более я не склонен никого призывать к каким-либо действиям. «Пасти народы» – это задача политиков или пророков. Я не отношусь ни к тем, ни к другим. Мне, если честно, самому не очень понятно, какие именно действия здесь можно было бы предпринять. И это вовсе не интеллектуальное высокомерие, не желание с отстраненным видом сказать: я вас предупредил, далее – как хотите, не стремление оправдать лично себя непроходимой глупостью всех – нет, я действительно не вижу в данной ситуации реального выхода, то есть он существует, разумеется, существует, но при этом настолько очевидный, простой, бросающийся в глаза, что вряд ли ему кто-то последует, за исключением, может быть, ничтожного меньшинства. Менее всего мы склонны полагаться на очевидное и менее всего готовы к жертвам, даже ради самих себя.

Я не знаю, как классифицировать эту свою работу. Это, разумеется, не монография и не статья – здесь слишком много чисто беллетристического материала. С другой стороны, это и не роман – для романа данному тексту не хватает внутренней проработки сюжета. Это даже не эссеистика в духе Монтеня – эссеистика все же предполагает, что каждый отдельный ее фрагмент выражает собой некую мысль. Ничего подобного в моем тексте нет. Это просто заметки, наброски, отдельные эпизоды, примечания к ним, биографические ретроспекции, всплывавшие как бы сами собой. Одно время я хотел придать им некую сюжетную цельность – получалось и в самом деле нечто вроде романа. Однако чем более я этот материал беллетризовал, чем тщательнее отшлифовывал и чем скрупулезней прописывал каждый повествовательный блок, тем менее достоверным, менее убедительным он становился. Все-таки роман – это то, чего не было. А я пытался отобразить то, что было и есть. В конце концов я эти попытки оставил. Пусть все будет именно так, как я это в то время воспринимал. Читатель разберется, если захочет. И разве вся наша жизнь не есть такие же точно заметки, наброски, черновики, отрывочные фрагменты, примечания на полях – словом, тот трепещущий хаос, который никогда не превратится в полноценный роман? Тем более что в моем тексте есть явный привкус конспирологии. В итоге я все же пришел к тому, чего старался всеми силами избегать. И возможно, при других обстоятельствах я бы ни за что не рискнул опубликовать данный материал, я бы даже, скорее всего, не рискнул его написать, но в конце года внезапно происходит пара событий, от которых внутри у меня будто загорается темный огонь. По масштабам они абсолютно несопоставимы – и вместе с тем вполне очевидно связаны между собой. Правда, этой связи кроме меня не видит никто, и потому огонь, воспламенивший мне мозг и сердце, жжет все сильней.