Леонид Оливсон - Осколки зеркала моей взрослой жизни

Не часто в жизни бывают феномены
По воле добрых выходцев народа.
На рекурсию глядя, мы – манекены…
И вдруг в толпе все портит нам уродец.

Однажды девушка, выйдя из машины,
В кафе “Старбакс” купила чашку кофе,
Также платя за сзади себя мужчину…
И парадигма продолжилась в толпе.

Обрел сторонников почин прекрасный тот!
Казалось этому конца не видно…
Нашелся в очереди все же антипод,
Хотя клиент он с виду был солидный.

Приятно было наблюдать хозяину,
Как кофе шло ручьем из заведенья,
Аквариума радовала фауна,
И очередь была как наважденье…

И «наважденье» прошло после такого.
Хоть продолжалася продажа кофе,
Хоть и висела в фойе кафе подкова,
В глазах людей добра молчали брови…

«Была, – писалось, – подобная затея,
Средь части читателей библиотек»/USA/.
Жаль, вылезают редко на свет идеи,
Чтоб стал добрее в сей жизни человек.

Написано недавно на Руси в скрижалях
Как по ковру Кремля ступал он шагом.
Ведь он стоял на управленьи вертикали,
Пленял всех взором под Российским флагом.

Его хотят опять избранником увидеть
На третий срок: ведь это не проблема.
Соперника тут нет… Не в том дилемма!
А конституцию страны он не обидит?

Ему уже не привыкать к уздам правленья,
Нельзя ему их и в будущем терять.
С умом бонапартиста его мышление,
Он собирается то же продолжать.

На съездах он высоких выступает
И иногда Америку пугает.
Все это зыблется на мощи и на силе:
– Мы в достижениях – на первом месте в мире!

Он в управленьи редко делает ошибки:
Он тихо уступает в чем-то сильным.
В глазах всего народа он – большая «шишка»…
Но может он устал уж быть двужильным?

«Я не устал, – все прочь: лишь я достоин.
Я не хочу ни с кем делить верховную власть.
Ведь я такую вертикаль построил:
Придется что-то перекроить и улучшать.

А если кто-то вдруг, случайно, позарится
Отнять терновый, ко мне приросший трон –
Он будет вместе с Х….м жить в темнице:
Я всех своих врагов достану и за бугром!»

Прекрасной Торы линейный текст благословенный,
С которым мы, ученики, встаем, ложимся спать.
Мы текст ее читаем в субботу неизменно,
И получаем вместе зрелости сертификат.

Нет для еврея что-либо прекрасней ее слов,
Никто не может до конца истолковать их суть.
Благодаря ему мы выжили чрез жуть веков,
И нам завидуют всегда, стараются лягнуть.

Но помогает нам всегда, во всем, везде – Ашем.
И не старайтесь, господа вы, ненавистники!
Пусть будет все это и хорошо известно всем:
На реях всех Амалеков и вы повисните.

О, помоги, всемилостивейший Сущий Бог
Ребенку моему задачу эту разрешить!
В его головке был долго вероятный смог
Как две ментальности еврейские соединить?

Попали мы в религиозный стан с своей родней,
Отдали сына в лучшую йешиву.
Он очень счастлив был и, обучаясь долго в ней –
Он видел в этом свою перспективу.

Он, как и все, имел, казалось бы, друзей
И вот, закончив это заведение,
Не чувствует он духа, что учили в ней:
Друзья устроились, и нет общения.

А если появлялись в дни торжеств,
Неся в руках подарок или просто сувенир…
Но в буднях нет друзей – живых существ
И он один теперь и без своей семьи, вэй-з мир [16]

У каждой нации своя ментальность…
Что делать; Как же дальше теперь жить;
Как тут изгладить эту аномальность;
Иль это никогда нам не изжить?..

А если все же с гоями дружить?
Они порой близки по духу русским.
Но надо ж в этом новом мире жить!
И этот круг друзей все ж будет… узким.

Давно уже я не пойму их… до сих пор!
Как будто люди с виду простодушные,
А из газет случается: берут топор,
Берут и убивают как бездушные…

А в свои души никого не подпускают…
А там внутри, быть может, даже и пожар.
Не то что на Руси! Друзья-соседи знают
И горя, и любви твоей великий жар.

«Кем в будущем, – вопрос – ребенок будет?»
Гадать, увы, бессмысленно всегда.
Пока ж мы ждем – чего он отчебучит:
Не дай бог, в вашем доме вдруг вражда.
Но если все спокойно – он рисует.
Понаблюдайте: что на бумаге,
Те вещи, что его так интригуют,
И может, то, что узрел в детсаде…