Инна Фидянина-Зубкова - Пьесы

Мужики с пилами и топорами сидят на бревне, ждут чего-то. На сцену выходит Баба. За ней появляются богатыри. Мужики, как могут, изображают радость.

БАБА.

Пришла дружина на место.

Встали, ждут.

ВОЛЬГА СВЯТОСЛАВОВИЧ.

(раздумывая)

Может, зреет тесто?

Что же делать, куда плыть?

МУЖИКИ.

Нужно елочки пилить.

Тащат пилы мужики.

Айда, былиннички, руби!

Мужики подают богатырям пилы и топоры. Богатыри отказываются их брать.

ЁЛКА.

Но злые ёлки, ели

заговор узрели,

кличут ряженых баб.

Надо киевских брать!

На сцене появляются Ряженые Бабы, поют, пляшут, завлекают богатырей.

РЯЖЕНЫЕ БАБЫ.

А бабы ряжены,

рты напомажены,

в могучий выстроились ряд,

гутарят песни все подряд

да поговорки приговаривают,

дружинничков привораживают.

Вперёд выходит одна из Ряженых Баб, подходит к Чуриле Пленковичу.

БАБА.

Вот дева красна выходит вперёд

да грудью на Чурилу прёт,

говорит слова каверзные,

а сама самостью, самостью.

РЯЖЕНЫЕ БАБЫ.

Ты не привык отступать,

ты не привык сдаваться,

тебе и с бабой подраться

не скучно,

но лучше

всё же на князя ехать,

руками махать и брехать,

мол, один ты на свете воин!

Я и не спорю,

поезжай хоть на князя.

Всё меньше в округе заразы!

Но до меня доехать всё-таки надо,

я буду рада

копью твоему и булату,

а также малым ребятам

и может быть, твоей маме,

дай бог, жить она будет не с нами.

Чурило Пленкович обнимает Ряженую Бабу, и они вдвоём уходят со сцены.

ЧУРИЛО ПЛЕНКОВИЧ.

Чурило на девушку засмотрелся,

в пол-рубахи уже разделся,

кудри жёлтые подправил,

губы пухлые расправил

и к невестушке идёт

да котомочку несёт.

БАБА.

Глядь, они вдвоём ушли

в далеки, чужи дворы,

и их боле не видали.

Ходят слухи, нарожали

они шестьсот мальчишек.

МУЖИКИ.

Не, ну это лишек!

БАБА.

Остальные воины

с войском ряженым спорили.

АЛЕША ПОПОВИЧ.

Уходите отсель, бабы,

мы припёрлись не для свадеб.

Ай да ладно, на одну —

Добрыню сватать за княжну,

девицу очень знатную.

Расступитесь, чернавки, отвратные!

Глядя на то, как легко редеет их войско, богатыри серчают и прогоняют Ряженых Баб прочь, те с визгом убегают со сцены. Богатыри берут у Мужиков пилы, топоры и идут рубить лес. Мужики садятся на бревно, щёлкают семечки и наблюдают за работающими богатырями.

БАБА.

А после наши попёрли на лес.

МИХАИЛ ПОТЫК.

Есть у нас тут интерес!

Ай да бились мы да махались,

ёлки пилили, старались.

Три года и три дня воевали.

БАБА.

Сколько ж елей тогда полегло? Узнаем

мы, наверно, нескоро,

потому что сжёг амбарну книгу снова

царь русский последний да нонешний.

МУЖИКИ.

Ну а покуда шёл тот бой, без совести

мужик по России шлялся

и над Муромцем изгалялся:

на лесоповале великан наш батюшка,

вот куда былинну силу тратит то!

БАБА.

Подтрунивал народ

над подвигами смелыми.

ВОЛЬГА СВЯТОСЛАВОВИЧ.

И смеялись по сей день бы, но сумели мы

отодвинуть, оттеснить те ёлки, ели.

Из леса, рыдая, выходят Медведи.

МЕДВЕДИ.

И казалось бы уж всё! Но захотели

отстоять свои права медведи,

вылезли из бурелома и навстречу

нашим воинам идут, ревут да плачут.

Пожалейте вы нас, сирых. С нашей властью

всё в природе было справедливо.

На снегу следы лежат красиво:

где мужик пройдёт,

где зверь лесной. Всё видно.

А и задерёшь кого — то не обидно.

Богатыри прогоняют медведей прочь.

ВОЛЬГА СВЯТОСЛАВОВИЧ..

Рассвирепели вдруг богатыри,

вытащили штырь земной оси…

БАБА.

У-у, сколько же тогда медведей

полегло при ярком свете

у стен кремлёвских могучих!

Бог устал считать их туши с тучи.

Из Кремля выходит Медведь, в его лапах царская корона.

МЕДВЕДИ.

Ой вы сирого меня простите,

люди добрые и отпустите!

Я не ел ваших детушек малых

и не трогал хлопцев удалых,

девы красной не обидел,

а на троне сидел и видел,

как крестьян бояре топтали.

Бояр сечь, рубить! Они, де, твари.

Прибегают Бояре, забирают у медведя корону и дерутся из-за неё между собой. Богатыри плюют и уходят.

БАБА.

Тут бояре гуртом сбежались,

отобрали корону, и дрались

за неё тридцать лет и три года.

Ишь! Потом на трон взошла порода

с простой фамилией Романовы.

О таких не слыхали вы?

Картина девятая

Красная площадь, на ней длинный стол, накрытый яствами — это свадьба Добрыни Никитича и Настасьи Микуличны.