ААА. Ю. Эйхенвальд - Когнитивный диссонанс

Потом, язычок пламени, отчаянно и безнадёжно
заметался из стороны в сторону…
Так, на прощанье машут ладошкой, из окна, уходящего навсегда поезда…
Так она дышала в последние часы…

И СНОВА ВСЁ…

Или… Сейчас смотрю на её фотографию – живёт фотография то…

«Летание без крыл – жестокая забава» Д.Хармс.
Я учитель, я мастер, я учу летать. Я знаю, как надо держать, сознание и руки во время полёта.

Мои ученики… лучшие из

моих учеников, каждый год участвуют в соревнованиях за право

посвящения в «человека-орла». Сразу после соревнований, я веду семерых победителей на «Орлиную гору».

Там есть площадка, правильная площадка, она выше облаков, но она не на самой вершине.

Стоя на ней, понимаешь, что, как бы высоко ты ни взобрался, есть вещи и повыше, это создаёт правильное настроение.

Наверху мы ничего не говорим, ничего не едим,

сосредотачиваемся и ждём погоды.
Нельзя прыгать сразу,

нельзя и на следующий день,

а если в течение девяти дней, не будет подходящей погоды, значит, в этом году, прыгать вообще нельзя.

Человек – это не птица, он не может летать, когда захочет, даже если он потратил на обучение

и тренировки несколько лет. Если попытаться лететь в ясную безветренную погоду – ничего не получится, земля смутит, как говорят ученики:

«притянет к себе»… Только достаточно сильный ветер и плотные облака ниже площадки, позволяют верить в успех…
Когда ученик, раскинув руки, прыгает в белёсый туман, мы отводим глаза, чтобы не помешать.
Полёт – это чудо, а чудо боится наблюдений.

Чудо требует веры, духовной подготовки, необходимых природных условий и должного состояния сознания летящего.
В предвкушении чуда, я сажусь на свой камень. Ученики, пока ещё ученики, садятся напротив. Я смотрю на них, я долго смотрю на каждого…
Мне нельзя ошибиться. Я обязан понять, кто из них готов,

готов, именно, сейчас,

не вчера, а сейчас,

не минуту назад, а сейчас…

Я отбираю троих, достойных…
Если я не уверен… если из семерых нельзя выбрать троих, в которых я абсолютно уверен, потому, что сами они уверены абсолютно, я даю команду спускаться. Летать в этом году нельзя.

Полёт для человека слишком опасная вещь, летать можно только втроём.
Это потом, когда они полетят, когда научатся не умом только, а всем своим существом понимать, что такое летать,

они смогут и по одному…
Одному гораздо труднее, я знаю… Долгие годы я работаю без помощника.

Очень трудно найти помощника, умеющего летать.

Я верю, я очень верю:

однажды, кто-то из учеников,

из людей – орлов, прилетит и будет помогать мне…

О, это будет счастье!

Он развеет мои тайные сомнения: возможно, в чём-то я не прав.

Но, пока ни один…
Поэтому-то, я один.
Я не обижаюсь, людям, умеющим летать, открываются

огромные перспективы, им не до нас.
Я бы и сам улетел, если б умел…

Когда, последний из «орлов», покидает скалу, я не могу сдержать слёз, да я и не хочу их сдерживать.

(Духовная, в общем-то, проза).
Пообедав, отец Владимира, обычно приходил в хорошее настроение, улыбался и, умеренно фальшиво мурлыкал что-то из классики, он не был знатоком, но, некоторые музыкальные фрагменты, приводили его в состояние счастливого онемения.

Ах! Это были замечательные мгновения, но:

«Всё проходит, а хорошее проходит особенно быстро» – осознавая свою ответственность, перед

Родом, Страной, Вселенной…

отец Владимира, придал лицу озабоченное выражение и, с некоторым усилием, запустил правильные мысли.

«Для чего мы пришли в Мир сей»? —

Этот вопрос волновал многие выдающиеся умы, не обошёл он и ум отца Владимира.
Спешу вас успокоить, отец Владимира не нашёл ответа, который мог бы устроить Вселенную, он вообще, не нашел приемлемого ответа.