Константин Вагинов - Песня слов

«Как жаль, – подумалось ему, –
«Осенний ветер… ночи голубые…
«Я разлюбил свою весну.
«Перед судилищем поэтов
«Под снежной вьюгой я стоял,
«И каждый был разнообразен,
«И я был, как живой металл,
«Способен был соединиться
«И золото, вобрав меня,
«Готово было распуститься
«Цветком прекрасным,
«Пришла бы нежная пора
«И с ней бы солнце появилось,
«И из цветка бы, как роса,
«Мое дыханье удалилось».

За годом год, как листья под ногою,
Становится желтее и печальней
Прекрасной зелени уже не сохранить
И звона дивного любви первоначальной.

И робость милая, и голоса друзей,
Как звуки флейт, уже воспоминанье.
Вчерашний день терзает как музей,
Где слепки, копии и подражанья

Идешь по лестнице, но листья за тобой
Сухой свой танец совершают
И ласковой, но черною порой,
Как на театре хор, перебегают.

И точно яблоки румяны
И точно яблоки желты,
Сидели гости на диване,
Блаженно раскрывая рты.
Собранье пеньем исходило:

  Сперва madame за ним ходила,
  Потом monseieur ее сменил…

Декольтированная дама,
Как непонятный сфинкс, стояла,
Она держала абажур,
На нем Психея и Амур,
Из тюля нежные цветочки
И просто бархатные точки.
Стол был ни беден, ни богат,
Картофельный белел салат
И соловей из каждой рюмки
Стремглав за соловьем летел
Раскланиваясь грациозно,
Старик пленительно запел:
Зачем тревожишь ночью лунной
Любовь и молодость мою.
Ведь девушкою легкострунной
Своей души не назову
Она веселая не знала,
Что ей погибель суждена
Вакханкой томною плясала

И радостная восклицала:
– Ах, я пьяна, совсем пьяна!..
И полюбила возноситься,
Своею легкостью кичиться,
Пчелой жужжащею летать,
Безмолвной бабочкой порхать…
И вдруг на лестнице стоять.
Теперь, усталая, не верит
В полеты прежние свои
И лунной ночью лицемерит
Там, где свистали соловьи

Старик пригубил
Смутно было
Луна над облаком всходила.
И стало страшно, что не хватит
Вина средь ночи

Столица глядела
Развалиной.
Гражданская война летела
Волной
И Нэп сошел и развалился
В Гостином пестрою дугой.
Самодовольными шарами
Шли пары толстые.
И бриллиантами качали
В ушах.
И заедали анекдотом,
И запивали опереттой
Борьбу
В стекло прозрачное одеты,
Огни мерцали
Растраты, взятки и вино
Неслись, играя в домино
Волнующий и шелестящий,
И бледногубый голос пел,
Что чести нет.
И появлялся в кабинете
В бобры мягчайшие одет;
И превращался в ресторане
Он в сногсшибательный обед.
И, ночью, в музыкальном баре
Нарядной девою звучал
И изворотливость веселую,
Как победителя, ласкал.

Пред Революцией громадной,
Как звезды, страны восстают
Вбегает негр

Высокомерными глазами
Его душа окружена,
Гарлема дикими ночами
Она по-прежнему пьяна.

Его мечты: разгладить волос,
И кожи цвет чтоб был белей,
Чтоб ласковый, ликерный голос
Пел о любви

Неясным призраком свободы
Он весь заполонен
Вино, и карты, и блужданье
Свободою считает он.

Идет огромный по проспекту,
Где головы стоят,
Где комсомольцы, комсомолки
Идут как струнный лад

И государственностью новой
Где человек горит,
Надеждою неколебимой,
Что мир в ответ звучит.

Психея дивная,
Где крылья голубые
И легкие глаза
И косы золотые.
Как страшен взгляд очей испепеленный,
В просторы чистые по-прежнему влюбленный,
В ужасный лес вступила жизнь твоя.
Сожженная, ты вспыхивать обречена
И легким огоньком то здесь, то там блуждаешь,
И путника средь ночи увлекаешь.

Он не был пьян, он не был болен –
Он просто встретил сам себя
У фабрики, где колокольня
В обсерваторию превращена.

В нем было тускло и спокойно
И не хотелось говорить.
Не останавливаясь, хладнокровно
Пошел он по теченью плыть

Они расстались, но встречались
Из года в год. Без лишних слов
Неловко головой качали
Прошла и юность и любовь