Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

Как вспомню пушок благовонный, которым пленен,
Увижу тотчас и газель из хотанских [308] Стр. 653. Хотан — некогда знаменитый город в восточном Туркестане. сторон.

Я сердце и душу оставил в обители той,
Где был твоим розовым ликом мой взор восхищен.

Напиток приязни твоей разливая, судьба
Мне чашу пустую вручила, — я был обделен.

Едва ты вошла, вслед за горлинкой смолк соловей.
В смятении роза дрожит, кипарис посрамлен.

Твой ротик, о пери, настолько пленительно мал,
Что спорят премудрые — впрямь существует ли он?

С тех пор как узрел полумесяцы этих бровей,
И сам полумесяцем стал я, судьбою согбен.

Как только услышишь от вестника имя «Фуркат»,
Явись, умоляю!.. Ты слышишь предсмертный мой стон!

Знанье души народа — знанье его языка,
Только обменом речью —
          связь меж людей крепка.
Юноши, изучайте не только родной язык, —
Станет вам, как родная,
          чужая страна близка.
Матери, посылайте в дома науки детей,
Радостно черпать мудрость
          из братского родника.
Знанье делает мудрым, — учившиеся всему
Гордостью века стали, и слава их велика.
Да не узнают дети обиды, что знал Аваз,
Вечно его томила по речи чужой тоска.

Власть суеверия в мире святыней сделали вы,
Народ угнетенным и нищим ныне сделали вы,

Вы, судьи, законоведы, кем писан такой закон,
Что целый народ обреченным кручине сделали вы!

Затем, чтоб людей обезволить, в рабстве держали их,
Родную землю подобной чужбине сделали вы.

Настанет время — создатель к ответу вас призовет
И спросит: что с человеком, в гордыне, сделали вы?

Его ничему не учили, жил невеждою он,
Своей докукой заботу о чине сделали вы.

Не люди мы, что ли? Мы тоже песен хотим и книг,
Людей же стадом в безводной долине сделали вы.

Когда-нибудь, пробудившись, как я, вас спросит народ,
За что его жизнь и душу пустыней сделали вы?

Эй, громче ударив по струнам, спой песенку нам, певец.
Не место печали средь пира, дай радость сердцам, певец.

В силки своих песен волшебных любовников замани,
Чтоб стало не жалко с душою расстаться гостям, певец.

Вина ему дай, виночерпий. Пусть, чашу выпив до дна,
Поет нам газели. Мы рады певучим стихам, певец.

Пусть щеки твои заалеют, подобно розам в саду,
Пусть песня твоя понесется к ночным облакам, певец.

Ты душу зажег мне, играя, ты мертвого воскресил,
Своею целительной силой ты равен богам, певец.

Ах, если б на пиршестве этом твоя подруга, Аваз,
Такую бы песню запела, что смолкнул бы сам певец!

Воскрешающим мертвых речам животворным — хвала!
Убивающим смертных — очам твоим черным — хвала!

Все красавицы мира склонились бы ниц перед ней,
Восклицая смиренно: чертам не повторным — хвала!

Ночь разлуки прорезал лица ее тоненький луч,
Стали горы светиться, — вершинам тем горным — хвала!

Роза спрячется в землю, дурнушкой считая себя,
Скажет: пальме живой в одеянье узорном — хвала!

Ты влюбленным несешь с каждым шагом обиды и боль, —
Луноликая! Мукам и горестям вздорным — хвала!

Покрывало откинув, войдешь ты к поэту на пир, —
Скажут: верной любви, что горит жарким горном, — хвала!

Какова у поэта душа — таковы и стихи,
Слава сердцу Аваза. Трудам стихотворным — хвала!