Наталья Рубинская - Бродячая музыка

Мавританский газон? — Это чудо чуток попозднее
расцветёт, пораскинет весёлых пестрянок мазки.
А пока одуванцы с нарциссами — кто их роднее? —
на сверкающих травах рассыпались, жарки, резки...
Единицы, соцветья, палестинки, лужайки, поляны:
сыпью солнечною весёлой горит медонос.
Вспыхнет всполох-июль, и охряным, лазоревым, рдяным —
как в испанских дворцах? у эмиров? — зажгутся вразброс.

Гамак — цитадель сумасшедшего счастья,
гамак изобрёл очумевший святой,
стоявший на камне в любое ненастье,
голодный, немотствующий, холостой...

Когда от молитв онемели колени,
он принялся в кущах лианы искать,
бродя по тропинкам козлиным, оленьим,
чтоб нитей из гибкого стебля наскать.

Затем, заплетая зелёные верви,
отшельник придумал ячеистый план:
две гибких лозины в пылу инженерном
сетями с молитвой обвил капеллан

молитвенных бдений. Скупой изначально
на ласку души, обручённый уму,
небесную долю обрёл для печальных
очей, что когда-то лишь снилась ему.

Ах, только птицы и цветы,
листва берёз, накрытых солнцем,
синиц листвяных перезвонцы,
сошествие имён простых:

скамейка, грядки да дрова,
крыльцо, колодец да веранда,
воздушный путь, луны шаланда
да мокрая в росе трава.

Пёс по имени Пятница
золотистостью шкур
просияет, проявится
на пленэре натур!

Очи умные, кроткие
повторяют за мной,
что ужасно короткие
дни у жизни земной.

В гамаке слушать майские гамы
горихвосток, дроздов, соловья,
листвяных монограмм фонограммы
расшифровывать, песню вия
златоцветом пронзённых воздушных
длинноствольных на небо путей
шуму ветреных листьев послушных
птиц, не знавших силков и сетей.