Хана Сенеш - Я себя до конца рассказала. Сборник стихов израильских поэтесс

Эта слабая плоть,
Это сердце печальное —
Это
Превратится в крупицы земли плодоносной.
И в зной,
Пробудившись, возжаждет
Веселой струи водяной,
И потянется ввысь,
И пробьется к весеннему свету.
Напитавшись дождем,
Я воспряну, я вырвусь на волю
Из могилы глубокой,
Сквозь комья земли полевой,
И увижу я небо —
Кустами, цветами, травой,
И зажмурю глаза,
Обожженные зноем и болью.

Если даже не раз говорила: конец,
Если крикнула: воля превыше всего,
То по звону оков, то по стуку сердец
Я пойму: не изменим уже ничего.

Но пока мое сердце ты держишь в руке,
То, захочешь, — сожмешь, то отпустишь почти,
Все трепещет оно, все томится в тоске,
И молчит, и молчит.

А та, другая, та, что будет жить
После меня в твоей души укрытье, —
Ей ту же сладость горькую испить,
Которую должна была испить я.

Заставит ли она меня забыть?
Или ко мне пойдешь по вешним росам,
Чтоб память ту далекую любить,
Что я вплела в заветных песен косы?

Я себя до конца рассказала,
В места потайные
Вела я чужих, указала:
Вот —
Растоптана гордость, вот — надежда угасла.
И покой за отчаянья бурей
Идет.

И ты среди них,
И ты, чужой и родной,
Пришел и, взглянув, удивился.
А мне суждено оставаться одной,
И я в углу притаилась.
Неужто, неужто приснилось
И не было ничего?

Как бы хотелось мне сына иметь!
Был бы кудрявый он, умный малыш.
За руку шел бы тихонько со мной
На сад поглядеть.
Мальчик
Ты мой.

Звала б его Ури,
Ури родной.
Звук этот ясен и чист, и высок —
Луч золотой,
Мой смуглый сынок,
Ури
Ты мой.

Еще буду роптать, как роптала Рахел, наша мать,
Еще буду молиться, как Хана молилась в Шил о [21] И праматерь Рахел… и Хана, мать пророка Самуила, были вначале бездетными. Шило произносится с ударением на последнем слоге (Прим. переводчицы). ,
Еще буду я ждать
его.

Может быть [22] Даем два разных перевода одного стихотворения.
Никогда не бывало тех дней?
Может быть,
Никогда не вставала с зарей и не шла
По росистым лугам я косить?

Никогда в те горящие долгие дни
На полях
Не везла я с ликующей песней снопы
На тяжелых, высоких возах?

Никогда не бросалась в кристальную синь
Твоих волн?
О Киннерет ты мой, о Киннерет ты мой,
Неужели ты был только сон?

Может быть, никогда не случалось со мной,
Может быть,
Никогда не спускалась я в сад мой с зарей
Своим потом его оросить?

И когда убегали под солнечный зной
Жатвы дни,
Никогда на снопах, на телеге простой,
Не певала я песни свои?

Никогда не купалась в волне голубой,
В тишине
Тех киннеретских вод?..
Был ли ты иль пригрезился мне?

Коль судьбой уготован мне путь
От пределов твоих жить далёко,
О Киннерет, дай мне отдохнуть
На погосте твоем одиноком [23] Пожелание поэтессы было исполнено, и она похоронена на берегу озера Киннерет. .

Его грусть примиренья полна,
Не застыла в могильном унынье,
И бодрящая песня труда
Долетает с ближайшей долины.

Об ушедших там память, как ткань,
С миром жизни в едином сплетенье,
Над могилами древо, как длань,
Наклоняется с благословеньем.

Коль судьбой уготован мне путь
от пределов твоих жить далеко,
О Киннерет, приду отдохнуть
На погосте твоем одиноком!

В чередованьях дней однообразных
Себя к бетонным джунглям приучу,
И в каждодневном шуме улиц грязных
«Киннерет мой» в слезах не прошепчу.

И только ночью, в тишине желанной,
Когда за грустью мне не уследить,
Я буду подживающую рану
Скребком воспоминаний бередить.