Кирилл Кожурин: Царский путь. Стихотворения 1990—2014 гг.

Мешок дорожный за спиной
И посошок – всегда со мной.
Я выбрал в небе журавля.
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!

Средь снежных гор, среди песков
Корабль веселый дураков
Плыл без ветрил и без руля.
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!

Потом – на славу иль позор? —
Зашед на королевский двор,
Я стал шутом у короля.
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!

Король был шут – и королем
Я сразу сделался при нем;
Я правил, дурня веселя.
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!

Ничто не вечно под луной —
И в ящик покровитель мой
Сыграл к исходу февраля:
«Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!»

Тогда, дорожный взяв мешок
И вновь зацветший посошок,
Поймал я в небе журавля.
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!

«Скрип» да «скрип» в лесу средь ночи,
В тишине – сойдешь с ума!
А вокруг взгляни – хоть очи
Выколи – такая тьма.
Понадеешься на Бога,
Оплошав! Ну, где ж дорога?!
Кличешь, кличешь – уж охрип…
А в ответ лишь «скрип» да «скрип».

Всё сильнее и сильнее,
Всё отчетливее звук…
На суку, с петлей на шее,
Мертвеца я вижу вдруг.
Боже правый! Что же это?!
И уже не до ответа —
Тело на чужих ногах
Прочь уносит липкий страх.

Но бегу я прочь напрасно —
Всюду он передо мной,
Освещен безумно-красной,
Новорожденной луной.
На березе розоватой
Все качается, проклятый…
Не смолкает страшный скрип.
Я погиб, погиб, погиб!..

*

Путь вверх и вниз – всегда для всех один.
Так капли, упадающие с неба,
Пронзают землю до глубин Эреба,
Чтоб воспарить в сияющий притин.

Чтоб снова возвратилась радость мая,
Безмолвие мерцающее льдин
Мы постигаем, Логосу внимая.

* *

Мы постигаем, Логосу внимая,
Что жизнь – лишь тени тень, что смерти – нет.
Костлявая, беззубая, хромая,
Она вотще острит тупой стилет.

Мы ждем, когда покров свой сбросит Майя
И с высоты прольется чудный свет…
Но во Вселенной ночь царит немая.

* * *

Но во Вселенной ночь царит немая
И звезды меж собой не говорят,
Когда, забыв завещанный обряд,
Мы думаем, что царский путь – прямая.

Так нас ведет средь мертвенных долин
Дорогою, ведущею из Рая,
Безмолвный мрак, сознанья господин.

* * * *

Безмолвный мрак – сознанья господин,
Но нас дурманит гибельный напиток —
И небеса свиваются, как свиток,
И зверь багрян выходит из глубин.

Пустынен мир, покрытый хмарой серной…
И словно Феникс посреди руин —
Одна любовь, огонь, горящий мерно.

* * * * *

Одна любовь, огонь, горящий мерно
В безмерности вселенных и времен,
Сама себе и мера, и закон,
Возносится над смертью эфемерной.

Сошедшая с сияющих вершин,
Она живет, не тронутая скверной,
В тебе, о сердце, пламенный рубин!

* * * * * *

В тебе, о сердце, пламенный рубин, —
Грядущее из праха воскресенье.
Ты слышишь в небе ангельское пенье?
Ты видишь – расцветает Райский Крин?

То, выводя на свет из мглы пещерной,
Своею смертью смерть поправший Сын
Указывает путь во тьме неверной.

* * * * * * *

Указывает путь во тьме неверной
Господь, уничтожая времена, —
И в небе просветлевшем письмена
Горят: «Ex oriente lux aeterna».

Душа! Забудь про горечь дольних вин,
Познав медовость горнего фалерна, —
Путь вверх и вниз – всегда для всех один.

* * * * * * * *

«Путь вверх и вниз – всегда для всех один», —
Мы постигаем, Логосу внимая.
Но во Вселенной ночь царит немая,
Безмолвный мрак – сознанья господин.

Одна любовь – огонь, горящий мерно
В тебе, о сердце, пламенный рубин! —
Указывает путь во тьме неверной.

Ворожи да завораживай меня, ворожея!
Обрывайся ты, текущая, бегущая струя.

То не чистая-пречистая бежит-течет вода —
Утекает золотистая, кровавая руда.

Ворожи да завораживай меня, ворожея!
Ты скорее замораживайся, кровушка моя.