Ирина Явчуновская: С миру по нитке. Поэтические переводы

Её звучанье – плеск воды,
Что вдоль камней струится
В лесах, вдали от суеты,
Где Тишина резвится.

А мысли – лотос среди вод
Священного потока,
Где Тишина, присев, вздремнёт
У храма одиноко.

А поцелуй – охапка роз,
На склоне дня блеснувших
В садах персидских, среди рос
и Тишины уснувшей.

I am not yours, not lost in you,
Not lost, although I long to be
Lost as a candle lit at noon,
Lost as a snowflake in the sea.

You love me, and I find you still
A spirit beautiful and bright,
Yet I am I, who long to be
Lost as a light is lost in light.

Oh plunge me deep in love-put out
My senses, leave me deaf and blind,
Swept by the tempest of your love,
A taper in a rushing wind.

Я не твоя, не растворюсь
В твоей любви. Увы, не стану
Свечой, зажженной в свете дня,
Снежинкой в пене океана.

Ты любишь, в том сомненья нет.
Но я – лишь я. А мне б с тобою
Как звёздный свет уплыть в рассвет,
И сделаться глухой, немою…

Настигни ты меня в пути,
Как смерч, как ураган летящий.
Как бурный ветер подхвати
Огонь свечи – живой дрожащий.

Oh day of fire and sun,
Pure as a naked flame,
Blue sea, blue sky and dun
Sands where he spoke my name;
Laughter and hearts so high
That the spirit flew off free,
Lifting into the sky
Diving into the sea;
Oh day of fire and sun
Like a crystal burning,
Slow days go one by one,
But you have no returning.

День огненного светила
Был чист, как нагое пламя,
Синь неба и волн слепила,
Плыл шёпот твой над песками.

Cердца, позабыв про тело,
Парили, на дно ныряли,
И эхо смеха летело.
Лучи на волнах пылали.

Разбился, как шар хрустальный,
Расплавился час заката.
Дни пасмурные печальны,
Проходят… и нет возврата.

I sang my songs for the rest,
For you I am still;
The tree of my song is bare
On its shining hill.

For you came like a lordly wind,
And the leaves were whirled
Far as forgotten things
Past the rim of the world.

The tree of my song stands bare
Against the blue —
I gave my songs to the rest,
Myself to you.

Пела песни свои другим,
C тобою нема.
Стало древо песни нагим
На вершине холма.

Гордым ветром листву мою
Ты вскружил, далеко унёс.
У конца дорог, на краю
Листья брошены под откос.

Стало древо песни нагим.
В синем мареве тень ствола.
Песни я отдала другим,
Себя – тебе отдала.

When I am dead and over me bright April
Shakes out her rain-drenched hair,
Though you should lean above me broken-hearted,
I shall not care.

I shall have peace, as leafy trees are peaceful
When rain bends down the bough,
And I shall be more silent and cold-hearted
Than you are now.

Когда умру, апрель сверкнёт на косогоре.
В кудрях листвы его зашелестят дожди…
Склонённый надо мной убитый горем, —
Сочувствия не жди.

Покойно будет мне, как деревцу на склоне.
Ни слова от меня, так ты молчал не раз.
Согнутся предо мной дожди в поклоне.
Я буду холодней, чем ты сейчас.

There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.

И прольются дожди, и запахнет земля;
Будет ласточек трепет, в раздумье поля,
Хор лягушек зальётся в прозрачных прудах,
Белый снег диких слив заискрится в садах,
И малиновка, перьями ярко горя,
Пропоёт свою трель на плетне у ручья.
И никто и не вспомнит – была тут война.
И кому будет важно, была ли она?
Ни деревья, ни птицы, ни первый побег
Не узнают, что люди исчезли навек.
И проснётся Весна, встретив новый рассвет,
И едва ли узнает, что нас больше нет.

From the blood of Medusa
Pegasus sprang.
His hoof of heaven
Like melody rang.

He could not be captured,
He could not be bought,
His running was rhythm,
His standing was thought;

With one eye on sorrow
And one eye on mirth,
He galloped in heaven
And gambolled on earth.