Елена Федорова - Эрнестин (сборник)

– Фуникова гора находится в городе Киржач. Назвали ее так, чтобы люди не забывали о том, к чему ведет человеческая жадность, – сказала Матильда. – История эта произошла во времена монголо-татарского ига. Жил тогда в городе сборщик налогов по имени Фуня. Был он злым, завистливым, жестоким и очень жадным человеком, лишенным сострадания. Он мог запросто отхлестать плеткой и старика, и ребенка.

Издали завидев Фуню, люди прятались по домам и даже ставни на окнах закрывали. А он расхаживал по городу, выставив вперед свой громадный живот, и грозно покрикивал. Правда, ходил он мало, а все больше разъезжал на возке, обтянутом шелками, воображая себя ханом. От дождя и солнца прикрывался Фуня громадным пурпурным зонтом с золотыми кисточками.

Подъезжал Фуня к какому-нибудь дому, стучал рукояткой плетки в дверь и кричал:

– Открывайте двери, ротозеи! Пришла пора дары нести. Приехал Фуня вас спасти. Чем больше положите денег в мою суму, тем больше будет ваш прибыток. Ну же, ну же, не скупитесь. Иначе вовсе разоритесь. Несите денежки скорее, не злите Фуню, ротозеи!

Фуня встряхивал сумой, которая висела у него на шее и прикрывала его огромный живот. Фуня утверждал, что сума эта – волшебная. Тот, кто положит в нее одну денежку, потом получит три, кто положит пять, получит в пять раз больше. Правда, притрагиваться к своей суме Фуня никому не разрешал, а уж вынимать из нее денежки и подавно. Люди должны были класть деньги и надеяться, что однажды случится чудо.

И оно произошло…

Летним солнечным днем объезжал Фуня город. Возле колодца увидел он девицу-красавицу и дара речи лишился. Никогда прежде не видел он никого краше этой девушки. Тонкий стан, русая коса ниже пояса, на щеках румянец, губки алые, глаза васильковые, черный бархат ресниц, шея лебединая. Поклонилась Фуне красавица. Он приосанился. Приказал подать ему воды. Девушка протянула ему золотую чашу.

– Откуда у тебя такая дорогая вещица? – удивился Фуня.

– В доме моего батюшки много золотой посуды, – ответила красавица.

– Кто ты? – спросил он.

– Я – дочь князя, Станислава, – ответила она.

– Не знаю я никакого князя Станислава, – Фуня нахмурился. – Не смей мне морочить голову. Говори, кто ты и откуда?

– Я – Станислава, княжеская дочь, – сказала она с улыбкой. – Если хочешь, можешь чашу мою себе забрать. Положи ее в свою суму, а потом пять таких чаш из нее достанешь.

– Не учи меня, – прикрикнул на княжну Фуня. – Я без тебя знаю, что мне делать.

Схватил чашу, выплеснул воду на землю, засунул чашу в суму, стегнул коня, поехал домой. Закрылся Фуня на все замки, заглянул в суму, а там, и правда, пять золотых чаш одна краше другой.

– Вот так подарочек мне княжна преподнесла! – обрадовался он. – Если так дело пойдет, я скоро богаче хана Батыя стану.

Утром Фуня принарядился и поехал к колодцу. Еще издали увидел он Станиславу. Одета она была в красный сарафан, сафьяновые сапожки, а голову украшал кокошник, расшитый жемчугами да каменьями драгоценными.

– Доброго здоровья доброму господину, – приветствовала Фуню княжна. – Как спали-почивали?

– О тебе думал, – признался он. Спрыгнул на землю, подошел к княжне, взял ее за белую руку, сказал:

– Хочу прокатить тебя на своем возке. Не годится княжеской дочери за водой ходить. Садись. Спрячься от солнышка под моим зонтом пурпурным.

– Далеко ли мы поедем? – спросила Станислава.

– В свой дом тебя отвезу, – ответил он.

– А далеко ли живете вы, мой господин? – спросила княжна.

– На горе, которую я своим именем назвал, – ответил он.

– А как зовут вас, мой господин? – поинтересовалась Станислава.

– Вижу, ты не здешняя, иначе знала бы мое имя. Оно в Киржаче всем известно, – усмехнулся он. – Я – Фуня, главный визирь хана Батыя, его правая рука.

– Редкое у вас имя. А что оно означает?

– В переводе с монгольского Фуня – счастливчик, ставленник богов, – соврал он не моргнув глазом. – Такое имя только избранным дают.

– Вы и в самом деле счастливчик, мой господин, – проговорила Станислава с улыбкой. – У вас сума волшебная, зонт пурпурный, да еще и дочь княжеская помощницей вашей станет. Вы ведь меня в свой дом неспроста зовете. Так?

– Так, – подтвердил Фуня, хлестнув коня.

Привез он княжну в свой дом, усадил ее за стол, принялся угощать восточными сладостями. Сам за стол сел, но суму с шеи не снял. Боялся за свое богатство. Хоть и очаровала его Станислава, но и ей нельзя было притрагиваться к ханской казне. Да и привык Фуня живот с сумой поглаживать.