Елена Федорова - Замок Нейшванштейн (сборник)

– Ах, как вы несносны, господин управляющий, – тихо проговорила Николь и, повысив голос, сказала: – Я уже встала. Буду готова через десять минут.

Гюстав принес Николь горячий завтрак, извинившись за то, что господин Палмер не может составить ей компанию, неотложные дела заставили его покинуть замок чуть свет.

– Надеюсь, господин Палмер вернется к ужину, – улыбнулась Николь. – Мне бы не хотелось встречать Рождество в одиночестве.

– В одиночестве вы не останетесь, – заверил ее Гюстав. – Вечером в замке будет множество гостей.

– Множество гостей? – испугалась Николь. – Тогда мне придется сидеть в своей комнате.

– Почему? Неужели вы не любите веселые компании? Вы же так молоды, красивы и совсем не похожи на пуританку, – проговорил Гюстав, подмигнув Николь.

– Дело в том, что кроме этого свитера и джинсов у меня ничегошеньки нет, – развела руками Николь.

– О, эта проблема решается очень легко, – успокоил ее Гюстав. – У нас в замке столько театральных костюмов времен короля Людвига, сколько нет ни в одном театре. В прежние времена здесь разыгрывались удивительные спектакли, героями которых становились гости короля. Они примеривали на себя разные костюмы, разные роли, разные характеры. Застенчивому человеку хотелось стать выскочкой, скупому – щедрым, доброму – злым, вельможе – простолюдином, а порядочному – пройдохой. Были даже случаи, когда женщины примеряли мужские наряды, а мужчины надевали кринолины, корсеты, парики. Так что вы, фройлен Николь, сможете выбрать любой наряд по своему вкусу.

– Спасибо вам, добрый Гюстав, – улыбнулась Николь. – Только вот не буду ли я выглядеть нелепо в наряде от короля Людвига?

– Знаете, что я вам скажу, – чуть подавшись вперед, проговорил Гюстав. – Не стоит забивать себе голову тем, что подумают или скажут о вас другие, потому что никто из них не скажет вам правды. Одни будут расхваливать вас, радуясь вашему унижению. Другие из зависти будут ругать вас. Правда же останется посредине.

– И как я ее узнаю?

– Ваше сердце подскажет вам, что есть истина, – улыбнулся Гюстав. – Главное, чтобы вы сами не чувствовали себя глупо, стараясь походить на кого-то из толпы. Будьте естественной. Естественность – вот самое ценное, что есть в человеке. Какой бы костюм вы ни надели: принцессы или кухарки, ваша душевная красота не должна поблекнуть.

– Спасибо вам, Гюстав, – сказала Николь. – Вы позволите мне выбрать для себя подходящий костюм?

– С превеликим удовольствием, но… – поклонившись, ответил Гюстав. Николь удивленно вскинула брови. – Но только после того, как вы вернетесь с прогулки по окрестностям Нейшванштейна. Марк уже заждался вас, фройлен Николь.

Знакомые санки, запряженные тройкой вороных коней, стояли у дверей замка. Рыжебородый кучер Марк укутал Николь в меховую шубу, смеясь, нахлобучил ей на голову соболью шапку и, щелкнув кнутом, запел свою веселую песню. Николь подставила лицо мягким снежинкам, счастливо улыбнулась и проговорила:

– Пожалуй, господин Питер, я начну свой сюжет с того, что, получив приглашение в замок, юная Стефания попала в прошлое. Она не подозревала, что добродушный кучер Марк катал на своих расписных санках короля Людвига Баварского и композитора Рихарда Вагнера…

– Я покажу вам грот Венеры – любимое место прогулок моего господина, – глянув на Николь через плечо, проговорил Марк. – Правда есть одно «но» – нам придется оставить лошадей на горе и спускаться вниз пешком.

– Я с удовольствием пройдусь, – бодрым голосом сказала Николь.

Марк натянул поводья. Лошади встали. Николь выбралась из санок и, сбросив тяжелую шубу, пошла следом за Марком по узкой тропинке, петляющей между пушистых елей, укутанных снежным кружевом.

Тропинка привела их на берег стремительной реки Поллак и нырнула в пенный, бурлящий поток. Николь остановилась на краю обрывистого берега и, глянув вниз, подумала, что возможно король Людвиг стоял на этом самом месте и размышлял о Венусберге – подземном мире любви, доброты и счастья, а потом решил построить здесь грот Венеры.

Николь огляделась по сторонам. Высокие горы, упирающиеся в край небес, пышные кроны вековых елей и сосен, рокочущий говор бешеной реки, заглушающий все звуки внешнего мира – более подходящего места для уединенных раздумий, пожалуй, не найти. Марк поманил Николь к отвесной скале, в которой она заметила резную дверь. Николь невольно залюбовалась причудливой чеканкой, сверкающей на солнце, восхитилась изяществом тонких линий.