Владимир Карнаухов: Истечение. Книга стихов

Как из горсти моей души
Клюёт по зернышку забота,
Прошу себя я, не спугни,
Что мне досталось с таким потом.
При каждом вымученным жесте
Я вновь подкидываю зёрна,
Чтоб оставалась ты на месте,
Чтоб оставалась ты покорна.
А беды, будто вороньё,
Всё норовят спугнуть заботу
И вырвать щедрость у неё,
И сделать чёрную работу.
Когда вхожу я в светлый дом,
И добрые глаза встречают,
Я знаю, что в борьбе со злом
Забота только помогает.
Я всё на милость рассыпаю
До зёрнышка в своей душе
И до мурашек понимаю,
Что восполняет силы мне.

Давай я выйду за порог твоих сомнений
И брошу всё к твоим ногам,
И ливни бесконечных извинений
Закончат лить слезами по глазам.
Вмешаться сердцем к примиренью,
Зависит только всё от нас,
И столько раз просить прощенье,
Когда у жизни краткость фраз.
Подумать надо, что осталось,
И перечнем всех прошлых дней
Не перечёркивать ту радость,
Не втягиваться в беспредел,
Как у любви на горле камень
Уже почти на самом дне,
И взвешивается удел признаний,
Чтоб всплыть опять тебе и мне.

Пропущенный удар разрушил имидж ваш,
Песочный замок ссыпался в минуту,
Через плечо набитый патронташ
От холостых патрон заносит смуту.
Куда же вы? Я парень для забавы,
Вы так чертовски были хороши.
Вы прикупили средство для услады,
Но прежде говорили о любви.
На флаге вашем подколодная змея,
И на плече змеёй татуировка,
Ваш прейскурант зависит от вранья,
И вся любовь – смешная зарисовка.
Вы откровенная по-русски гладь,
Не водная, где рябью лижет тело,
Вы та, что нагишом и на кровать,
Цивилизованно, привычно и умело.
Позвольте вам откланяться совсем,
«ВКонтакте» моё имя не тревожьте.
Пропущенный удар, он всё ж сумел,
Разрушить имидж, чтоб вы были проще.

Троллейбусов тягучая истома,
По-малому накрапывает дождь.
Я жду тебя, взволнованный, у дома,
Когда же наконец-то ты придёшь.
Маршрутки с визгом летят по мостовой,
Я каждую пытаюсь заприметить,
В загруженном салоне образ твой
Я вычисляю в сумеречном свете.
Моё терпенье выдают глаза
И твой вопрос, попавший внутривенно,
Уже задействовал венозные тельца
И отделяет нас с тобой мгновенно.
И волокуша вечер не торопит,
Тебя ко мне, в убогом расстояние,
И дождь ещё мне голову морочит,
Забрызгивая слезами ожидание.

На цепочке день бедовый
От себя не отпускает,
И, как пёс, меня, дворовый,
За штанину всё кусает.
Что же так тебе неймётся,
Ты же скучен и ненастен.
Над тобой весь двор смеётся,
Оттого что неопрятен.

Беспутство нёс твоё годами,
Скрывая в жизненном плену,
И, чертыхаясь в нос словами,
Тебя я в сердце берегу.
Так крик, что выпрыгнул из горла,
Уже не втянешь снова в грудь,
И в приступы с лицом позорным
Уже без слёз не заглянуть.
И, задыхаясь на пути,
Из сердца с ледяным оскалом
Я вырываю с теплом дни,
Раскрыв в них светлое начало.
Тебя надолго не хватает,
На белом покрывале ночь
С тобой по-грешному мечтает
Уйти из жизни нашей прочь.
Разбухло третьим поколеньем
Твоё беспутство на корню,
Но я с ненужным мне прощеньем
Тебя, как ангел, берегу.

Тиражировать совесть бестактно
И искать её в здравом уме.
Связка глаз будоражит превратно,
Даже если тверды вы в лице.
Лишний раз обратите внимание,
Как похожи такие, как вы,
Что излишнее ваше тщеславие
Создаёт всегда культ слепоты.
И божок набирает харизму,
Предвкушая своей правотой,
И прикормленной мыслями к свинству,
Давит нехотя, слово мошной.
Ритуал непорочности краток —
Прочертить круг обычным мелком.
Набирается мудрых с десяток,
И выносится приговор.
Остальное, как ветошь тюками,
Брешь раскрытую закрывать,
И идейно утюжить словами,
Там, где совесть не может молчать.

Не хочу бежать по жизни,
Но ведь две-то не дадут,
И дорогами извилин
Ещё память украдут.
Лучше бы, конечно, шагом,
Рассмотреть всё на ходу:
И льстецов, и разных гадов,
Что подталкивают в тьму.
Похозяйничать не выйдет,
Голых качеств быстрота,
Тут же с подлостью обидят
И осудят за глаза.
Но так как же добираться,
Годы набирать свои,
Они хворостом ложатся
В разведённые костры.
Что сгорают, что дымятся
От несдержанности слёз.
Надо было пробираться
С локотками и всерьёз.