Сергей Снеговский - Сны в вещевом мешке (сборник)

Наша правда в красном углу
Деревенской простой избы.
Флюгер вертится на ветру,
Мы стоим у последней черты.

Где-то липко горит закат,
Ярко-красно горит – пусть.
Отцветает вишневый сад,
И ракиты уже срублен куст.

Не кручинься и не робей,
Мы с тобою одной тропы,
Одной судьбы странники нищие,
Но самой лучшей страны.

Белым саваном, тихой гаванью
Непутевая жизнь залечена.
На маршруте единственно правильном
Удержался, крылом твоим венчанный.
Не упал, не пропал, не сгинул я,
Перед ветром встречным не кланялся.
Находила меня ты, милая,
Если сам от себя даже прятался.
На крутых поворотах жизненных
Как хотелось бы мне не настаивать.
Я надеялся стать невидимым,
Чтобы лишний раз не расстраивать.
Потому что важнее важного
Мне теперь твое сердце спокойное
И кораблик сына бумажный
По волнам ручейка нестройного.
А когда мне постелют красную
На столе с кисеей материю,
Ты скажи, чтоб закрыли форточку
И не хлопали сильно дверью.

В петле болтается клоун
В сиреневом кислом дыму.
Я подошел к окну.
На ручке спортивная сумка.
Я вспомнил: когда-то давно
Лежало в ней кимоно.
Нашел там разбитую рюмку
И пылью покрытое дно.
Стало грустно… После смешно…
Куплю себе новую.

Где-то там, посредине куплета,
Между новых голодных строк,
В центре вечного хвойного лета
Потерялся маленький бог.
Он сидит на игле и курит,
Задумчивый и простой,
На игле петропавловской башни
И машет, машет рукой.
Он давно уже бледен и слаб,
И платок в руке белого цвета,
А небо плюет гранатой раската,
Пытаясь выиграть бой.
Маленький бог расстроен,
Он даже немножко зол.
Всё всегда происходит вовремя,
А время – серьезный конвой.
На асфальте темнели лужи,
Дождь закончился, дождь завязал.
Где-то там, посреди ненужных,
Отрешенных и побежденных
Безымянных солдат надежды,
Маленький бог лежал.

Мне драгоценные каменья подарил
Мой старый прадед, я доволен был.
Их было восемь, но, друзья, постойте!
Старик мой что-то не договорил…

Мы были счастливы с тобой, пока
Не постучала в наши двери осень.
Я потерял твой след тогда
В лесу, среди могучих сосен.

И заковала мое сердце грусть.
Мне рассказали нимфы и сатиры,
В чем драгоценных камешков тех суть
И для чего они явились миру.

О время! Восемь раз подряд
Могло вернуться вспять, туда,
Где я тебя не потеряю,
Лишь бросив камни в глубь волшебного пруда
И манускрипты древние читая.

Но было поздно. Ведь была весна,
И мы с тобой, боясь схватить ангину,
Продали эти камни ювелиру
За бочку яблочного теплого вина.

В луже тонет синий мяч.
Таня, плачь-плачь-плачь.
Заживет до свадьбы боль,
Время – самый лучший врач.

Без огня уже не дым,
Если воин, то один,
Ветер в поле не ловил,
Не единым хлебом жил.

Это просто не твой день
И не твой забытый рай.
Здесь от солнца только тень,
Здесь от света только край.

Соткана ветром, косыми дождями,
Рассеялась пеплом в небо следами.
Правда одна в красном углу избы.
Затемно плакала ты.
Янтарь тихо плавился, взгляд синий плыл.
Я заварил нам холодный чай.

Прямо по курсу серебряный шар,
Луна высоко и низко.
Мы выпускаем пар,
Ваша цель – упорядочить мысли.
А я же вам говорил: не обращайте внимания,
Я непонятен вам.
А всё, что за гранью того понимания,
То бесполезный хлам.
Такой вот набор беспорядочных фраз,
Рифм и посыла мутного,
А всё оттого, что на этот раз
Для меня не настало утро.

Пытаюсь понять и почувствовать, как
Живет где-то там, далеко-далеко
Простой человек, такой же, как я,
И не по погоде пальто.
Мой незнакомый далекий друг,
Тебе одиноко, должно быть, сейчас?
Ты также попал в этот замкнутый круг
Который уже чертов раз.
Может быть, просто раньше чуть-чуть
Кончилось лето и осень пришла…
Ничего-ничего, проживем как-нибудь,
Перешагнем и поверим в себя.

Полупьяный поэт мне однажды сказал:
– Жизнь – дерьмо, и поэзия – тлен!
И наполовину полный стакан
Качнулся в его руке.
Я спросил:
– А зачем тогда пишешь стихи,
Зачем содержание, форма, размер,
Бессонные ночи и тонны тоски,
Что значит этот пример?
– Ты пьян, – он ответил, – тебе не понять.
Быть поэтом – не смысла поиск,
Но если кто-то сумел им стать,
Он запрыгнул в уже уходящий поезд.
Это такой вот каприз судьбы,
Кому-то вместо цивилизации
Важнее дыхание пустоты,
А после – правильная декламация.
Потом он долго смотрел в окно,
Я молча ждал продолжения
И знал почему-то слово то,
Что будет первым в стихотворении.
Ему просто необходима любовь,
Желательно к той, у которой к нему нет чувств,
И стакан задрожал в тонких пальцах его,
Наполовину пуст.