Александр Беляев - Вторая половина. Стихи

Предлинный сумрака зевок
Сглотнул безликие останки
И псом пристроился у ног
Огромной царственной смуглянки,
Что, опустив вуаль из звезд,
Луж застеклила акварели
(Но вскоре локоны волос
Довольно зримо поседели).

Царила смоль, дышала тьма,
Но что-то белое кружило,
Ложилось пледом на дома,
Дорог запорошило жилы,
Чтоб вскоре в ясной новизне,
Откинув ночи покрывало,
День встал из праха. Падал снег,
А с ним и сказка оживала.

Всего-то: снег да облака
И в белом мареве земля,
Но странной жизнью облекла
Подсветкой выстланная мгла
Шаги, созвучные следам,
Как полнозримые слова,
В стремленье значимость придать
Тому, что теплится едва

Я знаю: видимостью сна
Переиначит тишина
Сознанья трепетную ткань
По мановению платка,
Да вороненое крыло
Прочертит мутное стекло
Грядущим криком темноты,
Чтоб в черном пламени остыть.

Воздушной ваты густоту
Проглотит ночи пустота,
Чтоб карлик, жалок и сутул,
Не посягал на пьедестал,
Пусть до утра он юркнет в снег,
В сердцах обдумывая месть,
А там, забывшись в чутком сне,
Вдыхает световую взвесь.

Все это было столько раз,
Сюжет разучен по складам
Но там лишь слитки серебра,
А филигрань не воссоздать

Кто знает, страсть ли то была,
Иль вспышка жажды материнства,
А нынче – теплая зола
И легкий пепел серебрится.

Но возлюбившему сквозь боль
Уйти сегодня тем труднее,
Чем чаще сердца перебой,
Чем губы сжатые бледнее.

Только вьюг твоих приютство,
Наших душ несходство,
Цепи тяжкие банкротства
Заново куются.

На крыле любви носила,
Нежила два года,
А сегодня перекрыла
Вентиль кислорода

Как же так, неужто лучше,
(Ежели не ранен)
Жить и знать: к тебе подключен
Аппарат дыханья.

Я молю, метаю взоры
(Рот закрыла маска,
Сзади дверь, на окнах шторы,
Лампочка погасла).

– Душно мне! Открой же краны
Или, если поздно,
Дай дурманящей отравы,
Оглуши наркозом!

Не ответишь, не услышишь,
Не вернешь дыханье,
Ждешь чего-то, словно свыше
Ловишь указанье

Может просто сдернуть маску?
Не поднять руки мне —
Жду печальную развязку
В тягостном унынье.

Фиолетовые сумерки
Шепчут мне об одиночестве,
Дескать, спрятались, не умерли,
Изготовились для ночи все

Намекая на сновидчество
(Не бело – лилово марево)
Из малюсеньких кирпичиков
Строят новое из старого.

Все внутри переиначивать
Им привычно и обыденно:
Удлиняя – укорачивать,
Плавить зримое в невидимом.

Зазевался, пересек рубеж —
И попался в студенистый ком,
А уж там – живи, как вздумаешь
Лишь тебе понятным признаком.

Какие рифмы мне позволены,
Какие темы мне отпущены,
Какие ноющие пролежни
Взойдут пустотами бездушными,

Не дни – упреки биографии,
В своей безликости забытые.
Иль черно-белым ритмом графики,
Сермяжных истин монолитами
Моя дальнейшая означится —
Не мне роптать, я это выстрадал.
Приемлю все. Душа укладчица
Двух слов мучительного вывода

Это липами пахнет.
Голубые тоннели
Ткут пространство плотнее.

Полдень в лето распахнут.
Засекречены дали,
Перевернуты цели.

Провожу ожиданье
До ближайшего дома,
До случайного вздоха.

Словно юность раздали
Каждой метке знакомой
По невидимой крохе

Я стоял, заворожен,
Но не тяжестью свинцовой,
Не дыханьем голых крон —
В бурой зыби зрело Слово

Словно тягостный октябрь —
Гроздь крушений и строительств
Под конец шепнул гостям
Христианское «Терпите»

Словно что-то осознав,
Словно вспомнив, серый зритель
Из забывшегося сна
Грустно молвил «Не судите»

И добавил, посветлев,
Ликом в крошеве событий,
Осенив того, кто тлел
Светоотзвуком «Любите»