Сергей Филиппов (Серж Фил) - Аист. Абсолютно правдивый роман в стихах

«Это дьявол? – удивлён Серёжка явно. —
Да, в фантазии людской не всё исправно,
Раз рисуем мы его ужасным монстром
С пастью страшной, при хвосте и с рогом
острым!»

– Ну, не нужно удивляться. Право, внешность
Значит так же мало, как в раю безгрешность! —
Произнёс и этим явно насладился
Тот, второй, что здесь позднее появился. —
А по сути: вы привыкли в вашем мире
Всё делить на зло-добро, мол, или-или,
В этом вы поднаторели и немало:
Бог добру, а дьявол злу у вас начало!
Ну а наша с ним душа (кивок на брата!)
И добром и злом до краешков богата,
Но различны ипостаси в мире этом:
Я – на тёмном островке, он – здесь, на светлом.
Есть ещё у нас один брат – повелитель
Ваших душ, их чистоты определитель,
Он поступки ваши все учтёт до точки
И укажет, на каком быть островочке!
Мы потом свою работу совершаем:
Память вашу возвращаем и стираем,
Нужно помнить всё, чтоб мук усилить действо,
Для покоя память – это как злодейство!

– Это точно, мы когда-то проходили,
Жизнь загробную на рай и ад делили,
Но, по правде, я до сказок не был жаден,
А к религии совсем душой прохладен.
Лишь с одною сказкой я посмел сродниться,
Эта сказка – друг нежданный, аист-птица,
Но, как только птичья жизнь так зло прервалась,
То во мне для сказок места не осталось!

– Я тебе уж говорил: так было надо! —
Светлый Ангел бросил быстрый взгляд
на брата. —
Но, однако ж, ты хотел в тот мир вернуться,
Где пришлось тебе со злобою столкнуться?

– Да, хочу, мечтаю, жаждаю. Скорее!
Мир тот, знаю, и светлее и добрее!
Там друзья, и им нужна моя подмога,
Ангел, милый, помоги мне, ради бога!
А потом сотри мне всю, до дырки, память,
Чтоб не смог я ни смеяться и ни плакать,
Жить в раю с живою памятью – мученье,
Муки ада с ним в сравненьи – развлеченье!

– Это ты сполна проверишь, обещаю, —
Тёмный Ангел прохрипел, – я не стращаю,
Но за это номинал цены ужасен!

– Наплевать! – сказал Серёжка. – Я согласен!

– Ты уже на этот остров не вернёшься
И от памяти своей не отвернёшься,
Будут в тёмном островке, тебя калеча,
Душу хрупкую ломать, как кость предплечья!
А поскольку мест тут лишних нет по блату,
То и ты своё уступишь, но не брату,
Будет занято оно подонком, вором,
Твоим недругом – Толяном-живодёром!

– Ну и пусть. – Серёжкин голос твёрд,
спокоен. —
Перед близкими во многом я виновен.
А Толян? Ну что ж, не весь же он из злобы,
Жил бы с папкой, мамкой, в нём родилось
зло бы?

– Ну, ты выбрал? – бросил Тёмный Ангел
резко. —
Нет в душе твоей сомненья, страха плеска?
Если есть, твою стереть мы можем память,
И в блаженстве здесь ты вечно будешь плавать.

– Нет, спасибо, я наплавался досЫта
В том блаженстве, больше нету аппетита!
Ну, а страх? Конечно, есть, вопрос понятный,
Но свернуть я не посмею на попятный!

– Молодец, – сжал Тёмный Ангел губы криво,
Погрозил Серёжке пальчиком игриво,
Осмотрел свои ухоженные руки. —
Если б знал, какие ждут тебя там муки!

– Выбор сделан! – подытожил Светлый Ангел.

И в глазах Серёжки словно вспыхнул факел,
После всё укрылось плотной тёплой тьмою,
И Серёжка полетел, крутясь юлою…

Не одно тысячелетие промчало
С той поры, как Моисей взошёл на гору,
И его евреев племя ожидало
С нетерпеньем, от какого в петлю впору.
Время тает, за неделей мчит неделя,
Ждать невмочь уже! Народ взроптал устало
И, предав Творца, создал, себя лелея,
Он тельца из благородного металла.

Моисей, согбясь под тяжестью скрижалей,
Торопился, весть благую нёс народу!
Те же, всё забыв, от радости визжали,
Золотому низко кланяясь уроду!
Сжёг тельца пророк и прах его сдул в воду,
А потом дал пить её израильтянам,
Но прощенье всё же вымолил народу,
Правда, бошки пооткручивав смутьянам!

Мы умны теперь, по жизни шпарим смело,
Суеверия, незнания – не в моде!
Но одно тут странно: что ж мы озверело
Смысл не в Боге ищем, а в златом уроде?!

На окраине посёлка, над рекою,
Особняк – в три этажа – стоит вольготно,
Окружён зубчатой красною стеною,
Створки кованых ворот прикрыты плотно.
Всё внутри стены ухожено, опрятно,
Есть бассейн с водой кристально-голубою,
Рядом с ним шезлонги, в них тела приятно
Нежить, солнце ослепляя наготою.
Есть гараж на три авто и банька-чудо,
Двухэтажная, с верандой кольцевою,
И частенько пахнет радостно оттуда
То дубовой, то берёзовой листвою.
А какой – от клумб и правильных рабаток —
Аромат, кружащий головы, исходит!
Напоённый воздух им настолько сладок,
Что, пожалуй, брось дрожжей, и он забродит!