Андрей Петров - Апостол

она проста и, впрочем, я
не совершу больших открытий,
сказав – нет дыма без огня,
а свет, в отсутствие светила,
тьмой обернётся для тебя.

в игре теней и вспышках света
ты видишь, в сущности, одно,
не разделяя на явления —
ты в пламя смотришь и со мной,
уверен я, не будешь спорить,
что в ярких сполохах огня
не замечаешь трепет ночи
и пульс живого небытья,
в котором я живу, скорбя,
о том, что видя только часть
и называя это Богом —
клянёшь другую часть меня,
склонясь под храмовым оброком
и жертвой набожности став.

я – часть Его. и в этом – правда.
Он – часть меня. и в этом – суть.
борьба начал нас разделяет,
от скуки не даёт уснуть
и время жизнью наполняет.

как шизофреник, я страдаю
от этой двойственности сам:
при свете дня я вас спасаю,
а ночью… – знаешь ты,
что с добродетелью бывает,
когда приходит время тьмы.
я день и ночь, я боль и радость,
я грех и праведную жизнь
в одном сосуде совмещаю.
пойми, что только этот смысл
я нахожу в стремленье жить
и грешных как себя прощаю,
позволив дьявольскому быть.

Подумай сам, имея разум:
огонь, давая вам тепло,
способен вас испепелить;
вода же, жажду утоляя,
в своих глубинах утопить;
земля – накормит, но затем
всех призовёт на свой погост;
я, духом тело наградив,
в душе добро могу убить,
затмив сиянье вечных звёзд!

и за тобой фатальный выбор —
какой душа захочет стать.
среди соблазнов и желаний
тебе, любезнейший, решать:
как жить, себя не презирая,
кому – служить, кого – распять.

ты можешь стать, как тот Иуда,
который предавал Христа;
но знай, что истина сокрыта
в глубинах Текстов и холста,
что со́здал раб мой, Леонардо,
провидя этот разговор.
Иуда будет вознесён! —
вот справедливый приговор.

Ты спросишь – почему?
на это – я укажу тебе ключи,
которые вскрывают тайны,
но ты до времени молчи.
увидишь сам, что в судный час
всепроклинающие речи
остынут, истину познав,
о тайнах жизней человечьих.

на Вечере Иуде жребий
быть на заклании овцой
пал на страдательные плечи,
и несмываемый позор
он принял на себя смиренно,
и сам ты должен это знать:
Иисус назначил человека
в ту ночь и час себя предать
тревогам гаснущего века.

в пасхальный праздник должен Он
был умереть в своих мучениях,
так было нужно. знай о том.
а раб – исполнил назначение.

зачем Иуде серебро,
когда его Учитель может
хлеба и рыбу умножать?
когда имения им служат,
и миром ноги ублажать
в своём смирении готовы
вознёсшие свои мольбы
к Тому, Кто словом Иеговы
предсказан был для той страны?

Иуда предавал, целуя.
в слезах он в жертву всё принёс.
он понимал, что будет проклят,
и путь земной окончен. что ж,
ценю я выше этот подвиг,
чем подвиг тысячи других,
которые уходят в Свет,
своё служенье воплотив.

О, фарисейские оковы!
о, демоны Святой земли!
как с вами правосудье скоро
вершится без сомнений и
под гнётом ветхого Закона
черствеют свежие умы!

безкрайним полем перед вами
дороги распростерты вне
привычных троп и вех преданий,
но повинуетесь молве,
покорно следуя туда,
где хлябь и глубже колея.

безцельно промелькнули годы,
растрачен попусту залог,
что вам оставила природа;
в наивной праведности Бог
ссудил вместилище для духа,
дал время, волю и мечту,
но человеческое брюхо
сказало разуму: «хочу»!

хочу другого наслаждения!
приятной тяжести внутри!
святая лёгкость вознесения
меня не радует, увы.
и разум, голодом ведомый,
согласье дал и под венец,
смиренный сытостью, пошёл,
забыв – зачем явился здесь.

предав себя, свою свободу,
свою святую простоту,
меняя душу на ярмо,
златую прикусив узду,
крысиной поступью народов
за мной уходите во тьму.

Здесь правят смертные пороки.
в стране клеймёных мудрецов
не отыскать людей убогих
и безкорыстных простецов.

они мудры витиеватым
восточным древним языком,
и каждый, обратившись в братию,
меняет стыд на балахон
и украшает части тела
кольцом, браслетом, изразцом,
святым всесильным амулетом,
способным вычистить весь дом.
на коже – страстные молитвы,
чернильной мантрой въевшись в плоть,
навек клеймят, и сам носитель
сакральных смыслов не поймёт,
пока не спустится в обитель,
где разум истину найдёт.