Светлана Макаренко-Астрикова: Римские элегии. «Шестикнижие». Избранные стихи 2001—17 годов

А у нее изгиб спины плавнее?
Она не так смеется и грустит?…
Не разберешь, кому из нас больнее.
А может, боль и вовсе – кошкой спит

Там, в уголочке раненого сердца…
А, может, и не ранено оно?…
Не скрипнув, плавно, распахнулась дверца
В Страну Разлук, где ждали нас давно!

Дай мне сказать о любви
Напоследок!
Не говорливой
Стае соседок,
Не телефонной
Осипшей трубке.
Дай мне сказать
О любви – голубке!
Я приручила ее
И каюсь:
С этой любовью
Я вечность маюсь!
Крылья сложила,
Лететь не хочет,
Горлинкой сизой
В ладони лопочет,
Кисти клюёт
И до крови – пальцы,
Видно не смеет
С рукой расстаться —
Хлеба дающей,
Поющей водою —
Сладкой от грез,
Но добытой – слезою.
Как мне прогнать
Надоевшую птицу?
Что-то упало
На лист —
Ресница?
Рифма простая.
Сложу напоследок,
Да и сожгу.
Дым в камине едок.
Кажется, горлицу гарью спугнула
Что это холодом так потянуло?…

Охрипшая любовь, полупьяна.
И с тактом незнакома, и отныне
Ей будет мало сладкого вина —
Она напьется горького. Полыни.
Охрипшая любовь. Не прогоняй!
Она больна. Как нищая старуха.
Ты говоришь, их много? Нет, одна.
И та глуха. На оба сразу уха.
Охрипшая любовь. Седых волос
Не сосчитать. Морщин и то – поменьше
«Мой дорогой, не надо было врать,
Что ты меня узнаешь в сонме женщин,
Что по дыханью отличишь в толпе»
И битый час она бормочет сипло:
«Повеситься хотела на столбе.
Оборвалась веревка. Я охрипла.
Мой голос навсегда теперь пропал,
Но ты ведь помнишь основную ноту?»
Её улыбка. Нищенский оскал!
К воспоминаньям вмиг убет охоту.
Охрипшая любовь. У огонька.
Несмело греет старческие руки
Портрет дописан? Нет, еще строка —
О смерти маленькой,
Что в каждой есть разлуке.

1.

О, как они склонились от дождя!
И капли радужны,
И аромат стекает
По ним на листья,
Руки холодя…
О, как они склонились от дождя!
И пышность белизны слегка примята,
А рядом распрямилась чутко мята,
Перебивая, пряностью чудя…
О, как они склонились от дождя!
Небес слезу в нектар преображая…
Вот муравей ползет. И тучка тает,
По чистой синеве овцой бредя.
Та самая, в которой
Дождь родился….

2.

В осенних розах поздняя роса,
Как иглы – колкая.
И пряная, как горе…
Ах, эта осень! С летом нудно спорит,
Чтоб август хлопнул дверью, уходя.
Но потемнеют ночи…
И звезда
В распахнутом колодце поднебесья
Подмигивать мне будет.
Ей известно
Все —
От начал до самого конца!

3.

И чуткий сон похолодевших роз
В сентябрьской ночи, слегка морозной,
И скрип пера…
Уже для Музы поздно.
Ну, а она, нежданно, вдруг – пришла —
Озябшей гостьей
С дудочкой умолкшей.
«Ее пыталась обратить в свирель.
Не дружит нота с ивою промокшей,
Я зябну. Постели же мне постель.!»
…И чуткий сон похолодевших роз
В ночи осенней плач её нарушит,
А мотылек, ослепший, вдруг потушит
Свечу горящую… И не задам вопрос.
Но все ж отвечу на него —
Молчаньем.

4.

Она цвела последние деньки,
Копила сладость.
Неизбывность горя.
И перед ней порхали мотыльки,
За право поцелуя
Тихо споря.
Она цвела. В осенней тишине
И в хрустале лазури поднебесной,
И падал лепесток…
Чуть слышно треснув
Под лапкой паучка,
Стремясь к земле,
Она цвела. Последние деньки
Всех чаровала пышностью надменной.
А в печке догорали угольки,
Даря тепло
Сырым, продрогшим стенам.

5.

…Как к милостыни последней,
Во вздох ее обращая,
В хмельное воспоминанье,
Прижмусь губами к цветку.

Как милостыней последней,
Как снегом, осевшим в землю
И смешанным пылью прошлой,
Напьюсь нектаром его.