Гомер - Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского

Удержи, затянув повода колесницы тогда;

Не забудь, на Энея коней ты и сам вскочи с ходу,

И гони от троян прямо к храбрых ахеям судам.

Кони те от породы, которую Зевс громоводный {265}

Тросу за Ганимеда отдал из его сыновей;

Под Зарёю и Солнцем нет в мире коней превосходней.

У царя Лаомедонта, гордого силой своей,

Их Анхиз там добыл, из своих кобылиц подослав к ним, —

Шесть в дому у него родилось той породы коней; {270}

Четырёх при себе удержав, воспитал их по праву;

Двух Энею, в сражениях ужас несущих, отдал.

Как похитим коней, мы получим великую славу!»

Той порой, как на месте герои роняли слова,

Вдруг враги принеслись, погоняя коней за уздечки. {275}

Ликаона блистательный сын к ним воскликнул сперва:

«Пылкий сердцем, и смелый Тидид знаменитый, замечу,

Быстрой стрелкой моей не смирен, самой лучшей из всех;

Испытаю копьём я тебя, не верней ли отмечу!»

И, сотрясши, послал с длинным древком копьё не на смех; {280}

По щиту поражает Тидида; насквозь, как булавка,

Пролетело копьё, и ударилось звучно в доспех.

Громко радуясь, сын Ликаонов вскричал: «Ты по праву

Ранен в пах, и насквозь, и теперь уж не сможешь ходить,

Пострадаешь; теперь даровал ты мне светлую славу!» {285}

Но ему, не смущаясь, сказал Диомед: «Погоди!

Ты обманут, и празден удар! Вас, надеюсь, порубим,

Прежде чем отдохнёте, но ляжете здесь, как один,

Чтоб насытить Арея, убийством несытого грубым!»

Так сказал, – и бросок; и Афина направит копьём {290}

В нос стрелку, между глаз, – пролетело сквозь белые зубы,

И язык сокрушительной сталью сечёт остриём.

Пролетело у корня насквозь, замерло в подбородке.

Рухнул он с колесницы, доспехи гремели на нём.

В пёстрой сбруе, блестящие; быстрые бросились кони {295}

Вскачь; душа у него разрешилась, и крепости сон.

Спрыгнул наземь Эней, со щитом и копьём заострённым,

Чтобы трупа ахейцы себе не забрали в полон.

Возле тела ходящий, как лев, чьи клыки всех терзали.

Выставляет пред ними копьё, да и щит округлён; {300}

Гнал всех, кто приближались, и тело похитить пытались,

Криком страшным. Но камень Тидид в руки взял, и метнул,

Страшно тяжкий, что два человека его б не подняли,

Из живущих людей, – но размахивал им один тут.

И Энея таким поразил по бедру, где собою {305}

Ходит кость там в бедре по суставу, что чашкой зовут;

Камень чашку разбил, жилы бёдер порвал, и герою

Сразу кожу, жестокий, сорвал; и, как в море скала,

На колено тот рухнул, колеблясь, могучей рукою

Упирался, и взор его чёрная ночь обняла. {310}

Неизбежно погиб бы Эней, всем бойцам в укоризну,

Если б Диева дочь Афродита его не спасла,

Мать, его породившая с пастырем юным, Анхизом.

Встала, милого сына она обвив рук белизной,

И пред ним расстилала блестящие светлые ризы, {315}

От стрел вражеских скрыв, пусть данаец какой-либо злой

Сталью грудь не пронзит вдруг ему, так отдав душу богу;

Уносила богиня любимого сына с собой.

Той порой Капанид не забыл наставлений в дорогу,

Диомедом порученных, что тот ему отдавал; {320}

Он коней своих быстрых, что чуяли боя тревогу,

Удержал, повода за скобу колесницы вязал;

Взял он праздных Энея коней пышногривых, отважно

Отогнав от троян, их к дружинам ахеян пригнал,

Другу дал Деипилу, какого из сверстников бражных {325}

Больше всех он любил, все согласия чувств сохраня;

Гнать велел к кораблям мореходным; а сам же, бесстрашный,

В колеснице своей встал, блестящие вожжи подняв,

За Тидидом царем на конях быстроногих бессменно

Правил. Тот же Киприду преследовал сталью копья; {330}

Знал, она не из мощных богинь, не из этих бессмертных,

Что присутствуют в войнах, и в битвах мужей правят бал,

Как Афина, Энио, громящая грады и стены.

Сквозь густую толпу пролетел, и, как только догнал,

Прямо ставя копьё тут Тидид, воевода великий, {335}

Устремил остриё; ей у кисти легонько достал

Руку. Быстро копьё сквозь покров благовонный проникло,

Что Хариты ей выткали с песнями, – кожу пронзило ей тут,

Возле пальцев; бессмертная кровь обагрила тунику,

Что повсюду струится, где жители неба живут; {340}

Что еды не едят, ни от гроздий вина не вкушают;

Тем бескровны они, и бессмертными их назовут.

Громко вскрикнув, богиня объятия сына бросает;

Аполлон Феб, на руки приняв его быстро, спешит,

Чёрным облаком скрыв, чтоб данайский какой-либо всадник {345}

Сталью грудь не пронзил вдруг ему, душу ввергнув в Аид.