Иллона Александрова: Ветви

© Иллона Александрова, 2017

ISBN 978-5-4485-2894-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ветви, как руки.

Без листьев —

Убоги, корявы…

Красивы.

Выпиты соки.

Трудно быть сильным.

В мире жестоком

Трудно быть абсолютом.

Дико выть волком,

В сером лесу безлюдном.

Страшно быть богом

Чистым, блестящим,

В мрачной утробе.

Трудно быть настоящим.

Свитер. Коже безумно колко.

Вижу алых сердец осколки

Полыхают за домом где-то —

Просто осень убила лето.

Просто ты был похож на сказку:

Откровенные карие глазки…

Телу зябко, а свитер душит.

Мы свои разорвали души,

Распороли, не поленились —

Чтоб сердца наши вместе не бились.

Пусть теперь полыхают где-то,

Твоя осень убила лето.

Опять прошла целая жизнь,

Опять мы с тобою не вместе,

Но бесится сердце под двести…

А время бежит и бежит…

Слезинка на веках дрожит,

Трясутся озябшие пальцы…

Такой не бывала я раньше,

Такой и сегодня не быть!

На закат ты поставь – многоточие…

Гладь залива. Не важно где.

Разбилось ли, кровоточит?

Догорает небо в воде.

Меж безвременья полюсами

Мы, повенчанные часами,

Под набухшими небесами,

Чуть охрипшими голосами:

Вторим.

Слышим,

Дрожим,

Боимся,

Обижаемся,

Злимся.

Злимся!

Но ответа, не получаем.

Доживаем жизнь,

Проживаем.

Прожигаем насквозь.

Наизнанку выворачиваем.

Подранки от любви,

Безотчетной страсти.

Вездесущи и

Безучастны.

Посреди огромного поля

Одиноко стоящий стог…

Такие простор и воля.

И прямо на нас смотрит бог:

Всамделишный, настоящий,

Смотрит жадно, во все глаза,

Что кажется розовеют,

Багрянятся небеса.

Стыдлива улыбка бога.

А мы потеряли стыд.

В траве музыкант-кузнечик

Стрекочет, поет, звенит.

О, странные танцы страсти:

Соломинки в волосах…

А незаконные браки

Свершаются на небесах?

Я вижу свое отражение

В темном стекле очков…

Лето – самосожжение

И молитв и грехов.

Лето, горячий полдень,

Запах земли и трав…

Ты, как и я – свободен,

Ты, как и я – не прав.

Я ничего не помню,

Лишь одинокий стог,

И как за нашей любовью

Тайно подглядывал бог.

Не важно Богини какой имена

Ты шепчешь, доверчивый смертный…

С начала времен, слышишь ты, Аннуна —

Единственный Рай во Вселенной!

И в каждом народе есть имя своё

Для той, что народу милее —

Умами и душами властвую я,

И это, поверьте, важнее.

Даря вам надежду, что скот не помрет,

Что колос пшеничный нальётся,

Богиня-проказница рядом идет,

То плачет, то тихо смеётся.

Дождями течёт по ланитам вода,

Туманы ложатся на плечи.

Всегда Мать-Природа была молода,

Всегда её сердце вас лечит:

Полезной травой и чириканьем птиц,

И краской зари на рассвете…

Всегда Мать-Природа в заботах о вас,

Ведь вы, для Богов, только дети.

Не важно, как ты называешь меня,

Какую молитву читаешь.

Умами и душами властвую я,

Достаточно мне, понимаешь.

Василевский остров.

Год девяностый.

Начало осени.

Вихри стихов.

Небо высокое

С проседью облаков.

Коммуналка на n-й линии,

На проспекте Большом.

Не горячо, не холодно,

Но хорошо.

Тебе одиннадцать. Вот засада!

Глупо влюбиться в девушку

Старшего брата.

Она улыбнулась.

Тебе улыбнулась.

Радугой расплылась.

В тебе все заныло

И встрепенулось.

Почуял связь.

Они расстались в девяносто третьем.

Она ушла.

Ее глаза и ароматы. Ее душа.

А старший брат был белее ваты.

Но все пройдет.

И вот декабрь.

Пургой объятый

Девяносто восьмой год.

Случайно встретились

В магазине она и он.

Она замужем уже три года.

Он не влюблен.

Смеялась. Брата назвала имя.

Где младший брат?

Уже вырос? Скажи, красивый?

Ты не женат?

И он ответил:

А брат мой рядом,

Могу позвать?

Ни я, ни он, мы не женаты.

Хотим, гулять!

И уже тихо, почти сквозь зубы,

Позвал: «Иван!»

Заходит Ванька. Белеют губы.

…Налит стакан.

«Еще!»

Пьет залпом и не пьянеет.