Олег Лукойе: Выход ваш, лангольеры! 1989–2009

Борцы за идеи, страдальцы за правду,
грызущие глотки за них,
сырая могила за ржавой оградой,
вот вечная правда живых!

Тайны иных миров
вечности веретено.
Розу степных ветров
видеть живым не дано.
Реки иных миров
перетекут в моря.
Розы с могильных холмов
вдаль унесут ветра.

Закружит вьюгой воровской
зима, взошедшая на трон.
И вновь я будто заражён
её вселенскою тоской.

Вдоль тёмных улиц проходя,
я сердцем ощущаю холод
далёких звёзд и близких окон,
так презирающих бродяг.

Гарью былых обид,
пеплом дорог и лет
к душам их путь закрыт
тем, кто утратил свет.
Тем, кто не смог понять
тайну безумства звёзд.
Тем, кто решил променять
небо на сытный погост.

В своей недремлющей тоске,
венчаясь с королевством сна,
в сочельник, торжеством вина
зима отпразднует успех.

Зима, упавшая на трон,
снегами кружит надо мной.
И небо яркою луной
играет колыбельный звон.

Глупой химеры сеть,
рано успев сорвать,
я не сумел удержать
то, что хотел иметь.
Пусть торжествует плоть
под феерический смех
и, маскируя путь,
падает скорбный снег.

Мы хотели поймать звезду,
а поймали мутанта-орла.
Мы хотели помочь Христу
и казнили Иуду-врага.
Да врагом оказался не тот.
Он, всего лишь, невежда-дурак.
И орёл, обнаглев, приказал: «На фронт!
Воевать барак на барак!»

Спой нам песню, где нет войны.
Всем, от правды смертельно уставшим.
Спой нам песню про запах весны.
Зашивающим рваные раны и павшим.

Как мечталось бродить по свету,
распахнув глубину души.
Хоть немного побыть поэтом,
не считая свои гроши.
Может, мир спасёт красота?
Но прекрасен и ядерный гриб.
Может быть и мудра доброта,
но порок её перехитрил.

Спой нам песню в пастельных тонах.
Всем, от правды смертельно уставшим.
Спой нам песню о сказочных снах.
Умирающим, Умершим и Умиравшим.

Опустилась листва на прохладу земли.
Дышит серое небо простужено ветром.
В бенефисе усталой осенней зари
всё отчётливей слышится ретро.

Осень… Грустная осень.
О, Подруга-сестра вселенской печали.
Осень, добрая осень.
Ты последний огонь на моей магистрали

Отгорели костры. Летних праздников дым
растворился в осенних, холодных ветрах.
Лишь приятная свежесть остывшей воды,
лишь улыбка играет на грустных губах.

Осень – Императрица!
В золочёных, багряных царских одеждах.
Осень – вещая птица.
Ты последний глоток последней надежды.

Отзвенели в лесах летних птиц голоса.
В тишине, неспеша, надвигается сон.
Чистотою дождя, отворив небеса,
Осень свой открывает сезон.

Осень… Что же ты, осень!
Но зачем ты приходишь так рано?
Осень… Ранняя проседь.
Словно тяжесть хмельного дурмана.

Телеантенны – кресты
на мрачноватых домах.
В брызгах неона застыл
город в кривых зеркалах.
Блеск в неживых глазах
автомобильных фар.
Трелью звенит в небесах,
музыка «до» – «ре» – «ми» – «фа».

Праздничный купол гирлянд.
Маска безумства луны.
Тени шутов короля
в звуках весёлой войны.
Здесь каждый сам себе враг
и безнадёжно пьян.
И потому не чувствует ран.
Не замечает изъян.

В городе – ночь. Но ему не до сна.
В талых глазах растворилась весна.
Город не спит. Небо зовёт.
Всех на хмельной хоровод.