Олег Лукойе: В позабытом Богом месте. Ироническая поэзия, юмор, пародии

В позабытом Богом месте,
пять избушек да болото,
ветер гладит против шерсти
от заката до икоты.

В двух избушках – баба с лешим,
чёрт, уволенный из ада.
В третьей – бывший поп. Нездешний
(алкашня с больной простатой).

А в четвёртой девка-дура.
С пятым номером под лифом.
В пятой хате, на смех курам,
жил поэт с учёным грифом.

Был у них такой обычай,
за хореи и сонетки,
гриф снабжал поэта дичью.
А поэт «снабжал» соседку.

А по средам и субботам,
четвергам и воскресеньям,
тот поэт с попом и чёртом
бился в рамс до посиненья.

В карты резались безбожно.
Тут же всё и пропивали.
Бабе с лешим били рожу.
Чтобы спирт не разбавляли!

В пятницу, поэт строфою
приучал народ к культуре.
В этот день он был в фаворе…
И понятен даже дуре…

В позабытом богом месте
пять избушек да болото…
Только места нет чудесней!
Для простого стихоплёта.
2011

Лупит люстру майский жук.
Утро в серой шапке.
На диване я лежу
и читаю тапки.

Потолок пора белить
и менять обои.
Мой корабль на мели.
Стонет от пробоин.

Ява тонкою струёй,
в животе лягушки.
Дай мне кружку, я с тобой,
сопитуха Пушкин.

Что нам буря, что нам мгла?
Нам помогут бесы
из стеклянного ствола
пристрелить Дантеса.

Я Есенина на днях
потчевал мадерой
и увёл его к блядям,
прочь из «Англетера».

Муха бьётся о стекло.
Ну а нам потеха.
Я весёлый и не злой.
Пью за ипотеку.
2012

В моём доме календарь-тварь
намекает, что вот-вот зима.
Я от скуки прочитал букварь
и не понял из него ни хрена.

Ни сюжета, ни красивых баб.
Ничего из того, что люблю.
Зашвырнул его в злобе за шкап,
а оттуда перепуганный глюк.

Как две капли похож на меня.
Те же тапки и лохмы волос.
Присмотрелся – зеркало, бля!
Ох, уж этот мне авитаминоз…

Ведь врачи говорили давно —
надо пить ЕБэЦэ витамин.
И тогда ни зимой, ни весной
ни тебе гонорей, ни ангин.

Каплей в чашу из крана вода
бередит мой простуженный нерв.
Витаминов дефицит в городах.
Но в избытке практикующих стерв.
2012

О, как приятно ранним утром
проснуться бодрым и здоровым.
Весёлым и проникновенно мудрым
без абстинентного синдрома.

Без мрачных дум о суициде.
В румяном и послушном теле.
С душой в гармонии и мире
на свежей пахнущей постели.

Вскочить и радоваться жизни,
под душем делая зарядку.
Петь о любви и об отчизне.
И в пляс пуститься… да вприсядку…

Но чёрта с два… не тут то было.
Мечты… вы неосуществимы.
И утро раннее постыло.
И бесы вместо херувимов.

Не то что в душ – в сортир проблема.
Не то что петь – стонать нет мочи.
И, снова, старая дилемма:
Кошмары дня иль ужас ночи.
2007

Гладко выбрита кожа.
Парафиновый взгляд.
Ритуально ухожен,
Как пасхальный наряд.

Он тактично улыбчив,
Ненавязчив и сух.
Очевидно – любимчик
Начинающих сук.

Речь наигранно смачна,
Как мажорный аккорд.
Нагловат, как удачно
Растаможенный «ФОРД».

Он пока без охраны,
Но наполнен забот.
Куча важных карманов
Маскирует живот.

Не пресыщен, но сытый
Под присмотром отца.
И помечен копытом
Золотого Тельца.
2008

Век художника годами не измерить.
Век его в написанных холстах…
Так что календарные потери
он способен кистью наверстать.

Век поэта это рифмы… строки…
что застыли трапом в небесах.
И, порою, продлевают сроки
звонким ритмом в чьих-то голосах.

В каждой строчке он родится снова.
В каждой рифме – оживёт поэт…
Не забудь! В начале было Слово.
Лишь потом… буфет и туалет.
2007