Олег Лукойе - Забывшие вкус молока. Стихи, тексты. 2010—2011

Падает, падает снег.
Север открыл огонь.
Рыхлый замёрзший свет
белой сплошной стеной.
Белым холодным огнём
всюду блистает снег.
Главный забытый герой
в белом своём сне…

Вниз по спирали. Пролёт за пролётом.
Словно по клавишам. Точно по нотам
падает, падает, падает белый снег…
Вниз по спирали падает белый свет.

Падает, падает снег.
В белой кромешной мгле.
На ледяной земле
стынет горячий след.
В свадебной белой фате
небо слилось с землёй.
Я потерял свою тень
под ледяной простынёй.

Падает, падает снег.
Словно хоронит мир.
И тишина звенит
за упокой земли.
Падает, падает ночь.
Белой холодной стеной.
Я романтичный герой
в вычурно-белом кино…

Дали в морду – стерпел. Как наказывал Бог.
А на третий удар я ответил ножом.
Может, это и грех. Может, Бог так хотел.
Только вот тебе крест – я не лез на рожон.

По природе своей я немного угрюм.
Нелюдим, говорят про меня за глаза.
Но я людям не враг и животных люблю.
Я не пил за столом. Я давно завязал.

Ну а этот пижон всё ко мне приставал.
Почему, мол, не пьёшь? Расскажи анекдот!
Словно воду в жару он водяру хлебал
и гостям говорил, что козёл, кто не пьёт.

Я конечно молчал. Что возьмёшь с дурака?
Так просила она… он ей, всё таки, муж.
Я лишь в шутку сказал, что козёл кто рогат.
А растут у того, кто мозгами не дюж.

А потом я терпел. Как наказывал Бог.
А на третий удар я ответил ножом.
Может, это и грех. Может, Бог так хотел.
Только вот тебе крест – я не лез на рожон.

Этот мир был написан пером
одержимого ангела.
На лазоревом фоне холста.
И поправлен луной.
Ну а мы нарисованы светом
по солнечным правилам.
И по правилам тем нас всегда
только двое с тобой.

Сколько раз я твой взгляд узнавал,
но молчал от волнения.
Отражался в осколках зеркал
многочисленных глаз.
Мы искали друг друга ночами
в своих сновидениях…
Иногда забывая, что нет
никого кроме нас.

Ты скрывалась за дверью в подъезде
моей одноклассницы.
Я искал тебя в крашеных лицах
гостиничных шлюх.
Я летел на свиданья к тебе
и не чувствовал разницы…
Если ты, с наступленьем зимы,
улетала на юг.

Этот мир был написан крылом
сумасшедшего ангела.
Нарисован лучами звезды
и оплакан дождём.
Помоги мне тебя отыскать, это будет
по правилам.
По которым мы многого стоим…
когда мы вдвоём

Миллионы долгих столетий
в цепкой хватке солнечных лап
по планете гуляет ветер,
разбавляя эпохой этап.
Шар летит по своей орбите.
В полной тайне – куда и зачем.
На клубочек мотает нити
миллиардов звёздных лучей.
Полюса крутят снежные бури.
Превращается сущее в прах.
Человечество пьёт и курит.
Заглушая любовью страх.
Отмечаются свадьбы и войны.
Всё путём, как сказал пророк.
Терпеливо и в целом достойно
человечество тянет срок.

Каждую ночь притворяюсь мёртвым,
чтоб обмануть время.
Словно упрямый, азартный ребёнок,
я увлечён дуэлью.
Время в меня дробью, картечью,
очередями, стрелами…
Я, когда делать совсем уже нечего,
водкою… сигаретами…

Время подранит, время залечит.
Время – добряк-убийца.
Чтобы не мёрзнул, время на плечи,
кинет охапку листьев.
Время всё так же стреляет искусно,
я же всё чаще мажу.
Да и в обойме моей не густо…
Хочется всяких поблажек.

И притворяясь убитым, упавшим,
я сочиняю песню:
Время контрольным жалеет спящих,
если играли честно.

Что было раньше? За час? За миг?
За миг до Большого Взрыва?
Каким был тогда этот самый мир?
За миг до Большого Взрыва?
Была ли жизнь, или был огонь
за миг до Большого Взрыва?
Была смерть и была ли любовь?
За миг до Большого Взрыва?

Никто не знает, но кажется мне
всё было так как будет.
Перпертум мобиле, ком алягер…
Всё это придумали люди.
Придумали жизнь. Любовь и смерть.
Чуть пафосной, чуть игривой.
Но как бы хотелось мне посмотреть
на Миг до Большого Взрыва.
И как бы хотелось мне умереть…
За миг до Большого Взрыва.