Андрей Козырев - Расшифровывая снег. Стихотворения и поэмы

Осенний день уныло неразборчив,
Как почерк оттрубившего врача.
Твой дом стоит в конце дороги точкой,
И листья шепелявят сгоряча,

Мне под ноги попавшись… Светка, Алка,
Подруги-одноклассницы, и ты —
Вы все осталось в прошлом… Как мне жалко
Его нерукотворной высоты!

Здесь мы бродили счастливо-стыдливо,
И я пил воду с твоего лица…
Но смысла этих пошлых слёз дождливых
Никто из нас не понял до конца.

…На улице – одни и те же лица.
Я в книжку их сложил бы все, любя…
Я не устал работать фиговидцем,
Я просто утомился от себя.

Но, сколько вы бумаги не марайте,
На подвиг вы один обречены:
Поэт, библиотекарь, копирайтер, —
Несчастные подкидыши страны.

…Осенний холодок. Бульвар Победы.
Слегка подштукатуренный закат.
На транспарантах – бабушки и деды,
Что воевали триста лет назад.

Над «сталинками» дождь слегка картавит.
Сентябрь надломлен, словно каравай.
Столетие, маня меня, лукавит,
Но я – не ваш. Трамвай уходит в рай.

Оплакивать зачем на пошлой флейте
И улицу, и город, и страну?…
Я не умру, не бойтесь, не надейтесь, —
Я на трамвае за угол сверну.

Распахнут вечер, слово двери в храм,
И, разбудить людей впотьмах не смея,
Дождь медленной походкой чародея
Идёт по парапетам и дворам.

Свернулся день, забывшись от забот,
Средневековым пожелтевшим свитком,
А зданье кирхи красною улиткой
Из раковины смотрит в небосвод.

Слова молитв из тишины аллей
Цветы, намокнув, шепчут полусонно,
И дремлют, как монахи в капюшонах,
Ряды пирамидальных тополей.

Не хочет храм пронзить простор крестом
И в небосводе прорубить оконце,
И круглый циферблат – замена солнца —
На колокольне щурится, как гном.

А в городе царит такая тишь!
Фонарь дежурит над рекою синей.
Несутся тучи стайкой бекасиной,
И набухает под дождём Иртыш.

И кажется – по-детски о мечте
Незримый кто-то шепчет мне, скучая…
Как сухари, размокшие от чая,
Дома и берег тонут в темноте.

Шум города заглушен плеском струй.
Луна висит, счастливая, как слива,
А в небе звезды первые пугливо,
Дрожа, ей шлют воздушный поцелуй.

Туманный берег. Сумерки любви.
Дождь пунктуально размечает плиты
На набережной. И почти забыты
Размолвки между мною и людьми.
Чем мы взрослей, тем чаще наяву
Мы ссоримся, как маленькие дети…
…Бессвязностью дождливых междометий
Описан мир, в котором я живу.

Незримая мне чувствуется связь
Меж ветром и волной, что нарастает.
Идёт прилив, и время прибывает,
О берег, как о тишину, дробясь.
А ветер, с пляжа в город восходя,
Стирает с сада времени отметки
И вписывает дрожь ольховой ветки
В тончайшую параболу дождя.

Я – ветер. Ты – волна. Смиришься ты,
Приливу неба уступив покорно.
Так сумерки втекают в зелень дёрна
Чернилами, что с неба разлиты.
И некий неизвестный миру бес
Играет связью неба с жизнью светской,
Стремясь отождествить рисунок детский
И звёздные каракули небес…

В чернилах – облака. Пустынен пляж.
Один ребёнок собирает камни.
Вернуть тебя… Познать себя… Куда мне!
Я – кто? Был – человек, а стал – пейзаж.
И в голову приходит лишь одно:
В разлуке, словно пёс, скулить негоже…
………………………………………………
Но звёздный холодок бежит по коже,
Когда Господь сквозь нас глядит на дно.

…Тяжёлый август. Врубелевский сад.
Ключом скрипичным сплетшиеся ветки.
Высокий, словно в «Демоне», закат —
Не огненной, а каменной расцветки.
Здесь тихо, словно в море глубоко,
Лишь тишина волнуется, как воды,
И весело, и жутко, и легко
Бродить в зелёных сумерках свободы.

Береза дирижирует дождём.
Я слушаю его концерт – глазами.
Зелёный сумрак светится, и в нём
На чёрном пьедестале Врубель замер.
Сжимают холст худые кисти рук.
Глаза глядят куда-то вверх, над нами.
И в небо камнем улетает звук.
И небеса расходятся кругами.

Дрожит фонтана каменная митра.
Струя дождя, в фонтан вплетись скорей!
Здесь зелень, синь и серость на палитре —
Как сумрак неродившихся морей.
И, сколько б раз творец не умирал,
Он будет здесь – все осени и вёсны.
…Плывёт фрегат. И бледен адмирал.
И ветви сада движутся, как вёсла.