Юрий Годованец - Немного слов. Книга Третья

Весь циферблат зодиака
мы обошли и не раз,
такие уж разные, в сущности, звери.

И, наконец, обнажился
ясный прекрасный каркас,
что арок вращал колесо – до потери.

Летняя всласть
зимовала поэзия в нас,
отложенный спрос – на таблице

умножения (или деления),
он-то и спас!
Не устаёт продолжение литься…

Солнце, как лунатик,
ходит по карнизу,
и ощущаешь – сквозь
пустоты – ты:

источник высшей чистоты,
пронизывая снизу,
выращивает
швейные цветы!

Здоровья крепкого полезней —
из ветхих сложенная вех —
крутая лестница
болезни,
твой дух ведущая
наверх.

Но иногда – едва забрезжит
колодца звёздное окно —
в него посмотришь
ты небрежно,
как будто выздоровел
давно…

Ты постоянно
делаешь финты —
даёшь воображению
свободу.
И, несвободна,
вновь свободна ты
судить о небе
по земному плоду.

Игра… Без правил…
Огненный Грааль…
Диагональ активная —
в картине…
Мы – по спирали —
вынули спираль
и врезались в зенит
на серпантине.

Листопадный велосипед
высоко задирает коленки лет.
Едет в небо, вращая надежду над,
велосипедный листопад.

Почему,
может, то впереди,
Сам не знаю я этого точно,
Сердце точно летает в груди,
Воспаряя в потоке проточном?

Кмети
вскормлены светом с конца
Не копья, а сраженья, открыл я,
И теперь понимаю сердца,
У которых вдруг выросли крылья!

Иногда на краю океана
Накрывается светом поляна,
Где встречается бездна с горой,
Потому океан – Мировой.

Скатерть образа так самобранна —
Воплощая покой и покрой!
Как мы редко встречаемся, странно…
Встреча с Богом была б не игрой.

Встреча с Богом бывает порой,
И она – как открытая рана.
Сказку зеркала, правду экрана
Я открою – и ты мне – открой!

Стих отточен как персидский нож,
Нужно только осторожно брать;
Он по – настоящему хорош —
Подержи его за рукоять!

Для стиха такого и нужны,
Чтобы в сердце не оставил ран,
Нежные, как женщина, ножны —
В неге можно выносить роман.

Тема посягает на сакрал,
Как твоё дыхание – на сталь;
Для тебя, что в небесах украл,
Автор мог бы развернуть спираль…

Но, боюсь, поэмы больше нет!
Стих отточен так, что не игрив.
Словно криминальный мой сюжет,
Жизнь имеет собственный мотив.

Вайфай благоухания и камня.
И сами закрываются гештальты,
Когда стоишь с открытыми глазами
Над пропастью, куда нельзя упасть.

Я промолчал, а горлица сказала,
Аминь и амен, – повторило эхо!
Свет всколыхнулся, мир над нами замер,
И выхватил невидимую часть.

Диск солнечный и лунная дискета
Хлебали крохи с нашего стола.
Ведь ты ещё не тискала аскета,
А текст – стоял над нами – как скала!

И я ещё твоих полей не трогал
Вокруг невесты Божией – Москвы;
У нас, поэтов, очень с этим строго —
С молниеносной лаской синевы.

В калейдоскопе золота литого
Ко мне ползёт сокровище опять…
Давай трясти его копилку долго
И вербными дарами наполнять.