Андрей Козырев - Вереск цветёт. Сад стихов

Всё в мире – отпечаток рук Творца.
Всё в мире – из одной и той же глины.
Весь мир – Лицо.
Но нет на нём лица.
Но где, скажите, мне найти причину

Тому, что не едино мыслим мы,
Что, говоря, слова мы разделяем,
Что с разных точек зренья видим мир
И разное основой в нём считаем?

Стоим мы с двух сторон одной двери
И на себя дверь с равной силой тянем.
Не сдавшись, мы её не отворим
И не поймем ни данности, ни тайны.

Но мы – магнит, что держит целый мир
С оврагами, горами, облаками,
Где для людей в пути ориентир —
Полярная звезда,
а полюса – мы сами.

Нам не дано ни созидать, ни строить.
Нам не дано творить и порождать.
Не нужно зря нам небо беспокоить —
Не продаётся Божья благодать.

Один Господь творить имеет право.
Нам не постичь Его великих дел.
Но всё ж в руках Творца, покрытых славой,
Быть глиною – блаженнейший удел.

В руках Творца душа меняет лики
В игре жестокой, тяжкой, но великой,
Где каждому своя даётся роль.

Покорная всецело Божьей воле,
Душа страдает от безмерной боли,
И творчеством зовётся эта боль.

…И творчеством зовётся эта боль.
Душа страдает от безмерной боли,
Покорная всецело Божьей воле,
Где каждому своя даётся роль.

В игре жестокой, тяжкой, но великой,
В руках Творца душа меняет лики.
Быть глиною – блаженнейший удел.
Но всё ж в руках Творца, покрытых славой,
Нам не постичь Его великих дел.
Один Господь творить имеет право.

Не продаётся Божья благодать.
Не нужно нам зря небо беспокоить —
Нам не дано творить и порождать,
Нам не дано ни созидать, ни строить.

Я выхожу на площадь перед храмом,
Несу всю тяжесть своего креста.
Прост и жесток сюжет старинной драмы,
В которой я играю роль Христа.

Я слишком много заплатил за право
Для зрителей исполнить эту роль.
На крест я поднимусь для их забавы,
Чтоб их потешить, испытаю боль…

Пройду помост от края и до края…
Как узок он, так тесен этот свет.
На сцене Бога вечного играя,
За час переживу я жизнь и смерть.

Запомнят все в толпе мой образ строгий —
И в их сердцах я вновь пройду не раз
Свой путь, прямой, упрямый, одинокий,
Средь неусыпных взглядов сотен глаз.

Но кто я сам? Актёр, паяц, обманщик,
Скрывающий под маскою лицо.
Обычным лицедеем был я раньше,
И мир мой тесный замкнут был в кольцо.

Но лишь теперь величье ощутил я
Того, Чей образ принял я на час,
И чувствую, как расправляет крылья
Мой дух, орлом к престолу Бога мчась…

Этот тоненький след на весеннем снегу
Я годами забыть не могу, не могу.
Ты ушла и оставила след, как печать,
На снегу, на душе, что устала звучать.
И твой след в моей жизни остался навек,
И вовек не растает предутренний снег.
Я его в своей памяти уберегу…
Умереть я могу, а забыть – не могу.

Бог – обнажённый тополь —
Зазеленел весною
Под серым дождём свинцовым,
У края тёмной аллеи.

На плитах пустой дороги
Шаги едва раздаются;
Дождик молитву шепчет,
Светлея с каждым поклоном.

В тучах тёмной водою
Незримо плещется время.
Дома поднимают шпили
Сквозь одинокий воздух.

Стихли древние стоны.
В земле затаилось пламя.
Давно под ногами прохожих
Колышется тонкая плёнка.

Тени летают тише,
Всё тише под тихим небом
И шепчут тихие песни
О паденье Гигантов.