Люссия Оберст - И ныне Дуб у Лукоморья. Сказки и басни

Очнулся наш Матвей, дрожит,
Похоже, на песке лежит.
Понять не может – явь иль сон,
Не разберется никак он.
И от волны холодной он
Вдруг понял, это был не сон.
Его, похоже, бил озноб.
Он сел, рукой потрогал лоб.
«Вот наказание еще…
Горю, аж пальцам горячо».
Решил отвлечься, поглядеть,
Куда попал, чтоб не сидеть.
«Похоже, остров небольшой…»
Решил согреться он трусцой.
«Быть может, кто в лесу живет?
Позвать – на помощь кто придет?»
Река разлилась широко,
Другой же берег далеко…
«Придется здесь пока побыть,
Хоть кто-нибудь здесь должен жить?»
Вдруг погода изменилась,
Все вокруг запорошилось…
На Матвея страх напал:
«Ой, куда же я попал?
Или где беда какая?
Была б лодка небольшая –
Я б до берега доплыл.
Ветер что ли бы остыл…
Как мне быть и что мне делать?
Из чего бы лодку сделать…»
Помутнело в голове,
Он запутался в траве,
Вдруг споткнулся и упал…
Так четыре дня проспал
Или просто бредил он,
Потом снова впадал в сон…
Чудилось ему порой,
Что вернулся он домой,
И отец простил его,
Шалунишку своего;
Отец болен, будто, стар.
Ему чудился кошмар.
Может, это просто жар?
Будто в доме был пожар,
Там сгорело все дотла,
Только печка да зола
Вместо дома там лежит…
Старый папенька бежит,
Что-то громко он кричит…
Не понять: вокруг трещит…
Как во сне или в бреду
Видел, как попал в беду
Старый папенька его…
Но очнулся – никого.

Ветер стих, уже светло,
Солнце раннее взошло.
Наш Матвей в траве лежит;
Птичка с дерева трещит.
«Сколько времени прошло?
Слава богу, пронесло…»
Пережил он тот кошмар,
И прошел как будто жар.
Встал он. «Вроде ничего…
Вот покушать бы чего…»
Наш Матвей проголодался,
На разведку он подался…
Видать, остров небольшой,
Весь в буграх, порос травой;
В лесу дичи не видать,
До реки – рукой подать.
Ходит-бродит наш Матвей,
Ищет пищу посъестней.
Вдруг деревья расступились
И в опушку превратились.
На опушке стоит дом,
Живет кто-то, видно, в нем.

Старый дом, покрытый мхом,
И резная дверь с кольцом.
Видно, кто-то печь ТОПИЛ:
Из трубы дымок валил,
Вроде печь уже остыла,
Но маленечко дымила.

Постучал Матвей кольцом.
«Есть тут кто? Пустите в дом».
А в ответ лишь тишина…
Дверь открылась вдруг сама.
Подивился наш Матвей:
«Приглашают в дом скорей».
Он тихонечко зашел,
По каморке обошел,
Поклонился по углам,
Поприветствовал: «Мир вам!»

В доме чисто и светло;
Дымом пахло и тепло.
Парень Птица растерялся:
Вот так случай оказался,
И хозяев не видать.
Долго ль их придется ждать?
В животе уж поджимает,
Матвей жалобно икает.
«Хоть водицы бы испить…
У кого бы попросить…»

Вдруг в углу зашелестело…
Это кошка там сидела,
Испугалась новичка,
Пробудилась от толчка:
Половицы заскрипели,
Видать, кошку и задели.
На дыбы она вскочила,
По-кошачьи завопила.
Птица ласково зовет:
«Киса, киса…». Не идет.
Плюнул на нее наш Птица
И решил воды напиться.
Наклонился над котлом,
Воду зачерпнул ковшом,
Жадно очень начал пить.
Чтобы жажду утолить,
Но допить он не успел…
Сзади голос прохрипел:
«Что-то ты так жадно пьешь?
Может, в гости позовешь?»

Парень чуть не поперхнулся,
Очень быстро повернулся.
У двери стояло диво…
До чего ж она красива!
Очень молода на взгляд,
И коса длиной до пят.
Голос странный с хрипотцой –
Возраст явно молодой.
Матвей очень подивился,
С уваженьем поклонился
И прощенья попросил.

«Ты меня, кажись, забыл…
Я ж тебя в лесу нашла
И надежно сберегла.
Если б не было меня –
Ты не прожил бы и дня», –
Прохрипело это диво.
И Матвей спросил учтиво:
«Кто вы? Как вас величать?
Должен должное отдать.
Чем помочь смогу я вам?»
«Судя по твоим глазам –
Накормить тебя пора.
Принеси-ка со двора
Хворосту, сосуд с водой,
Угощу тебя едой.
И должна тебе сказать,
Что Устиньей меня звать».
Жутким стал у парня взгляд:
Он вдруг вспомнил все подряд…
Слышал что-то он о ней:
Ходят слухи средь людей,
Как на острове одном
С незапамятных времен
Поселились злые духи;
А еще ходили слухи,
Как красавицу одну,
(А за что и почему,
Неизвестно никому,
Только богу одному)