Елена Коро - На стыке ойкумен. Глоссарий хоротопа

У владык перекрестков

Перекрестками воли
воины Ифе,
Мболе, Мболе,
войди в мои сны,
вы еще не связали
сеть дорог воедино
в белом-белом
пространстве войны.
Мы еще не воззвали
к курганам и склепам,
к спящим стражам
воззвали мы.
Соляных истуканов,
древних воинов света,
дух Майомбе,
расставь на посты.
У владык перекрестков,
изменчивый Мбонго,
ключи доступа в сеть дорог.
Где-то бродит
по козьим неслышным тропкам
крымский бог.

***
Аид начинается в полушаге, в танце во тьме,
тебя приглашает галантно твоя госпожа Смерть.
Тихо, легко, без озноба, ваши шаги в лад,
ты бы и рад обратно, но некуда – темный сад…

Боги смерти

Твои духи смерти
забрали тебя в свой миф.
Не думай, что сможешь
любить живых так, как их.
Дары богов смерти
не в свете земных благ,
ты умер, рожден – ты маг.

***
И мир вплывает в войну как в миф
черной ладьей острова Крым.
У владык перекрестков сплин:
боги смерти свитки имён
передали жрецам своим.
Заглянув в глубь зеркал,
уронив свитки имён вмиг,
мальчик-жрец обронил крик,
кровь, душу и лик,
запечатав миг – до времён.
Вышел фантом за дым,
белый бездушный мим,
на перекрестке трех дорог
ждет…

Миф о Крыме

Крым вздыблен древней магией
атлантов, земля и миф,
здесь тени киммерийские
во власти древних магов,
здесь в моменты лихолетья,
в мгновенья катастроф,
вступают древних стражей духи
в перекличку —
и силой магии хранят миф-Крым —
сокровищем для душ свободных,
для жаждущих Крым захватить —
бельмом, съедающим их души,
здесь гений места не один, един,
соборен в полилоге равных…

а маги, взяв мечи и фуги,
мир разделили в центрифуге,
под покрывалом киммерийских теней,
в сочельник,
черного дракона Кара-дага
скрестили с тезой солнца —
наслажденьем…

Дух киммерийский
ликом, абрисом джинн,
ты запечатан, шипишь словно наг,
Волошиным с солнечных весей
в Аид-Карадаг.

Письма джинну
Пишу джинну декабрьские письма,
белой ладьей, зимним солнцем
по подземной реке по пещерам ночным
в иссиня-фиолетовый дым.
Шлю духу летние ароматы
чабреца, зверобоя и мяты,
полыни горькой – разогнать сплин,
курю тебе, крымский джинн.
Вглядываюсь в лики черных зеркал,
в глубинах гагатовых блики
малахитовых духов гор,
белых всадников разговор,
дары тебе, черный маг,
дух Карадаг.

***
Дух киммерийский
ликом, абрисом джинн,
ты запечатан, шипишь словно наг,
Волошиным с солнечных весей
в Аид-Карадаг.
Дух киммерийский,
пифией в ухо цирцее:
освободи
имя его скорее.
Макс ибн джинн
Киммерии всея,
что скажешь,
смотрящий вперед?
Курс на восход.

***
Дожить бы до пределов декабря,
до скачущих степями амазонок,
до тавров, скифов,
мифов, листригонов.
Дожить бы до себя,
кочующей средь них
и с ними, и врачующей их язвы,
да докружиться вихрями зимы
до диалога с мевляна Руми,
до семы, но не в Конье,
здесь в Гезлеве.
И приоткрыть, хотя бы, вещь в себе —
себя, хотя бы кантом в окоеме,
дожить бы до себя.

Странствуя странно

Авосем странствуя
по набережной естей,
мечети мимо, с минаретных весей
взывая муэдзином, какнибудем —
к владыкам света,
странствующим странно,
гулякой праздным
мимо все чуть-чутей,
уж спотыкаясь и роняя жесты
в гранёный хроноса бокал,
сгорбатившись вконец
верблюдом в пирсы,
апологет и аксакал,
стекая по ступеням пьяно
не к посейдону, в пену дней
пиано…

Элохим

Элохим следует курсом прямо к тебе.
В утренних сумерках, Эль, иерихонской трубой
срываешь покров бетонных стен как остатки одежды.
С широко закрытыми глазами, почти что ню,
ощущаю твою бестелесность… плыву…
Так обручаются элохимы с дочерьми человеческими.