Валерий Дудаков: Кануны Пасхи. Сентиментальная прогулка

Когда проявится рассвет,
Под птичий свист разноголосый,
Один я, никого здесь нет,
И дремлют вечные вопросы:
О прошлом, смысле бытия,
Моих шатаниях беспутных,
В которых воля не моя,
А тех, кто тихо и приблудно
Соблазны вносит, затаясь,
И злобно строит многим «куры»,
То вечной тьмы коварный князь,
От тех напастей нет микстуры,
Таблеток верных, чтоб потом
Срок излеченья быстро минул,
Но Фаби машет мне хвостом,
Рассвет грядёт и морок сгинул.
Собачья верность, что верней,
И не предаст, и радость вносит,
А рассужденья поскорей
Забудем, вмиг к чертям забросим.
Собаку молча приласкав,
В грехах покаюсь неустанно,
Да, верный пёс, я был неправ,
В моих терзаньях постоянных,
Пора отмаливать грехи —
Великий пост, великий случай,
Ты, Фаби, в этом помоги,
Ты, чёрт, оставь меня, не мучай.

Рано встаю, зачем – не пойму,
Рану тревожу душевную,
Что-то неймётся, нейдёт по уму,
В ночь голубую волшебную.

Птицы ещё не запели во снах,
Рассветная зыбь бормочется,
Знать бы хотелось, спокойно приняв,
Что нагадает пророчица

Этих весенних взволнованных дней,
Всех по апрелю гуляний,
Великопостных сгоняю чертей,
Молча, без оправданий.

В каждой молитве души клочок,
Словно листок изорван,
Вот прочитал, а потом молчок,
Пусть это станет нормой.

И празднословия вечный грех,
Каяться вновь об этом,
Кроме греховных других утех,
Вечный укор поэтам.

Рифмы вторгаются в свет луны,
Тенью скользя и мимо,
Нежности слов так всегда нужны,
Только для вас, любимых.

Сколько рифм здесь я не говорю,
Будь ты со мной согласна,
В ночь эту мир я тебе дарю,
Полный любви и ласки.

Как прежних тихих утр покой я знаю,
Молчанье сосен, лёгкий шум берёз,
И этот день наставший мне принёс
Вновь тишину. Ещё слегка светает,

А птичий свист не переходит в гомон
Весенних чуть хмельных речитативов,
Но оживают празднично, игриво,
Подснежники в траве полузелёной,

С следами бывших здесь морозных дней,
Что подпалили цвет до желтизны.
Но травы прорастают, им нужны
Утра с игрою света и теней,

Лучи тепла, пусть непрямые, в дымке,
Рассвет ведь только медленно крадётся,
И вновь его дыханье отзовётся,
Серебро проявит, как на смытом снимке.

Дождь – капли-бусинки на ветке,
Берёз омыта белизна,
И почернела мелкой сеткой
Иголок старая сосна.

Жасмина куст взъерошит утро,
Он сух, лишь почки налились,
Боярышник краснеет смутно
Увядшей ягодой. Сплелись

Проросшие за осень ветки
Трёх яблонь, время подрезать,
Не часто разрядить, не редко,
Чтоб сочный плод могли давать.

Апрель трудами наставляет
Прибраться, лишний сор сгрести,
А там и май, ну кто ж не знает,
Дожди прольют – садам цвести.

«Элита» от слова «a little»?
Кружась, отражается свита
В движенье, праздных манерах,
В своих королях, королевах.

Высоких, изящных и умных,
Речистых, тупых, неразумных,
Прощающих и благородных,
Уродливых, мстительных, злобных.

Но свита – декор самовластья,
Взгляни, королевское платье
Роскошно лишь выбором новым,
Пока не предстанет он голым,

Так Андерсен нас поучает,
Король тоже голым бывает,
Всмотрись, разберись осторожно —
Вокруг сколько «голых» и ложных.