Александр Петрушкин - Кожа. Стихотворения 2000—2017 годов

там чутко это чутко спит
с берёзами и медведЯми
с дитём твоим как смерть сопит
до фонаря под фонарями
так чутко это чутко спит
плывёт среди своей печали
и если ты сюда отчалил
то кто-то про тебя забыл

там чутко ждёт меня вагон
среди вокзала километра
и чуть свинцовый бьёт поклон
торфяник в нефтяные недра
там светофор своих детей
на утро отпускает в небыль
и плачет только от того
что рядом с ними он бессмертен
(2009)

прости Господи мне надо
перереживать прости

а молчанье рафинадно и
расти

птица на руке у бога
головная боль моя

тает

языка немного
у меня

о выткни Боратынский мне глаза
оговори нас немощный Орфей
глаза как правда на такие гвозди
откажут у Аида тормоза
и Дмитрий отбывает
на пироге
на пироги в неклёвом Таганроге
ты просыпаешься на станции тюмень
а снег идёт сквозь тело сквозь снега
сквозь свет сквозь тень от света
и сквозь тень

представь Аиду – охренеешь – гости
всё не уходят грантс покойный спит
сквозь свет и падаль ношу до поминок
и далеки от тела берега
мир преломился или что-то
сбылось
о напои их боратынский о
говори оговори их но
стена из смерти сбережёт меня
о вытки боратынский
мне глаза

а по молочной перейдя земле
спускаешься инфарктом на столе
лапша б/п беспроигрышна смерть
любая как любая впрочем
речь
о вытки Боратынского ого
род отмечает только одного
дым и из дыма пироги
летят вослед
бездушны и прямы
(2009)

и так же смерть похожа на лицо
и медленные мокрые ладони
ощупывают мёртвых быт и ё
среди корней уже наверно осень
но кажется агония ещё
не учит говорить ещё всё та же
погладь непонимающе её
лицо похоже в угольях и саже
погладь её и руки и кольцо
от сердца остановлено в глубинах
погладь её древесное шмотьё
которое никто уже не сдвинет
там также смерть похожа на себя
как ты когда листву свою теряешь
и ест зима в полёте снигиря
и цвирк шмеля наружу вынимаешь
и ты несешь его как смерть свою
как зверя зверь спасаешь зайца в бездне
и я твою смерть как свою шепчу
погладишь против рук и всё исчезнешь
так прорастаешь дворников своих
которые стоят посередине
твоей уже свершенной и своей
и разве кто-то смерть как камень кинет?
и разве сны недолги и тонки?
и лёд нас учит нашей тёмной речи
которая короче чем вода
которая нас в ступе защебечет
похожая почти что на лицо
качается в предзимья сердцевине
как ты незавершённая любовь
страшась что кто-то к свету
её вынет
(2010)

сведет с ума присутствие зимы
как время кости наши с фотоснимков
рентгеновских – и разве были мы
иначе как под капельницей – близко

уже сгорание всего всего всего
за минусом под ёлкой мандарина
попробуем представим вкус без вкуса
холодное немёртвое зверьё
(перечеркнул – поскольку не моё
переписал – поскольку нас не видно)

сведёт с ума наличие имён
необходимость называнья вещим
произношения с акцентом и нулём
перешиваешь шерстяные вещи

сведёт до насекомого меня
чтобы раскройщики увидели земля
ладони разжимает и клевещет
особенно как видно детвора
глотает нашу жизнь за нас – в бега
нас ударяет в небеса гремя

как перебежчик

скажу тебе нам не сойти с ума
пока лучи рентгеновские светят
насквозь отличия зимы и января
пережимают глотку говоря пускай
ещё немного много не заметят

и я сижу смотрю на этот луч
благодаря судью или присяжных
или подонка что велик-могуч
засунул в тело мне и с тем оставил
(2010)

вот ты стоишь с прозрачным языком
жуёшь воздушный оробелый ком
застывший снег живёт перегибай
положат лист – с другой его читай

положат в гроб – перевернись за жизнь
земля в тебе и нет иных отчизн
положат в твердь как небо утикай
нас боль в живых запишет через край
(2010)