Александр Петрушкин - Тетради 1999—2001 годов

– 1-

пепельница на Бодлере

степень судорог не зависит

женщина плачет вагиной
и отражает (мает) 4 дня из луны

кто кипятком первым брызнет
любишь не зная
не любишь

оса глаза выпивает

шмель альбинос или финский
тореадор презентаций
Калевала
выцвела
память
ниже
чем пояс
верность
имя из прошлого

ты же бесстыже
разуешь окна радуя дерн

или

запах укола
акаций

знаю что умираю
поскольку теряю слово

– 2-

апрель апрель
черные воды пруда
психи собираются в стаи
чтоб улететь на Юг
делать нечего нам
садись и покурим
садись ко мне на колени
прокуренный пропитый друг

апрель апрель
вода струею холодной
на коже гусиная лапка
свой оставляет след
черные силы – апрель
совокупились друг с другом
и потеряли надежду
выйти после на свет

– 3-
тронь меня
я законченный
книги аналог

кайф от вздернутых
носиков
чайников
и гашиша

истончается кожа
нетвердая
поступь лажа
нот протеста спаржа
мертвых книга
заржавеет
протух-
нет

не скажет

– 3-
вот ты и стала мифом
истаяла в слове
слои облаков
лакированы
черноглазой рябины плоды
смотрят насквозь
намечая линию
полустертой
тропы до храма
хромающего
во тьме хрома
бес конечности
нашей тины

– 4-
ты питалась поэтом
лишенным последних возможностей попыток
исчезнуть как вид вымирающий
множу религии реликт неясностей
стройный
плавает рыбой в слоях отравленной ветром
воды ладонь вырастает в зрачках
рептилий
нефрит
выбрала

это все

так приходит конец на любой остановке пути
ты случайно оглянешься чье-то лицо – позади
но в упор – растреляет на пух образа
завтра (прикрой мне веки) утром гроза
пятиладовый фарс ненамерен кастетом в висок
что случится не жаль – путь недолог однако высок
все наощупь впотьмах мимо четко сомкнутых плеч
расплевалась с чертями забыв лицо мое речь

видишь зришь не видишь зряшно говори
пряником дорожным в пол-груди
засевает небо бог-иконоспас
ржавыми подарками окриками фас
пряником дорожным в пол-грязи
выплывется сможется ты ползи

наплевав поплевав в потолок остановишься раз
два откликнешься три оклемаешься это беда
но обиды забудутся сбудется пьяная ссора нора
приокроется скрипнет щеколда дверная вода
ты смотри мы на смотре параде великих блядей
тоже делаем па но пока неподвижно несмело
и когда мы подохнем то точно пребудем светлей
тех кто спит если дождь сумеет добраться до костного мела

половина пути из котомки такой поворот всех событий
ключи растерялись злосчастьем в карманах

и позлобствует карлик и впишет нас в свой анекдот
и мы будем расти и растить свой единственный меч на оралах

ель застонет мылом мыло стынет плотью
по веревочке нехитрой по печной трубе
каменеет воздух придорожной дробью
растеклась душа слюною по губе
севернее глаза – вытянули руки
для улыбки повод под ребром у суки

так кончаются звуки так чернеют глаза
и берут на поруки и плюют в образа
так уходят из дома в пьяном мраке ночи
и боятся облома из пращи кирпичи
обряжая осколки недоломанных рук
ищем новой дороги по слезе от разлук
замордованный страхом (парафи) новый быт
прокатиться бы небом да ангел горчит
на кресте до могилы по погосту до бога
гарью светлой и чистой шлет порог до порока
по мультяшной стране где у правды лишь две
недалеких страницы за боль в голове
расплатившись червонцем крысиный упырь
засевает хлеб чтобы снять вновь чифир
вольно болью дышать но задвинет кастет
перехватит на «хватит» твое скользко «нет»
из теней паутины в уфалейскую гать
я надеюсь что им нас уже не собрать
так кончается доза а прозы голяк
не излечит чахоточный круп вновь в-просак
так кончается песня и камешек вниз
покатился мимо увлажненных ресниц
точит камень точка в последней строке
мама вымыла раму верой в каждом курке
так кончаемся мы в окончание тьмы
в пограничной зоне коверкая сны
на излом на излет догорающий стон
упрежденных детей осчастливит аборт