Владимир Столбов - Метель на кухне. Стихи и песни

Про красный дом без окон – и в бреду
Ты догонял метели Белый танец,
Свой лоб прижав к обрАмленному льду
И чувствуя тот миг, когда не станет

Тебя на этом свете. Или тьме?
Неважно! Как в Истории обида,
Всё утопает в общей Колыме:
Борис и Осип, Сцилла и Харибда,

И чистый лист, а между ними – ты,
Семью слепыми смертными стихами
Ты был прикован к свету, но застыл,
Как чайка Джонатан под небесами…

Прокуренными. Комнатными. Ночь.
Ты вспоминаешь лёжа на кровати,
Что ты прошёл. Где ты ещё пройдёшь.
А на чего – и сил уже не хватит,

Лишь только памяти. Уж ветер стих.
Пусть новый бард чужую песню сложит.
И близко – точка. Запятые ложны.
…И некуда от холода уйти…

…И снова душит мягкий плед —
но нет надежды в данной ласке.
Мне спину колют крошки лет
И нет конца игре дурацкой.
Здесь, отупев от многих жатв
Вкус яблок не прибавит чуда
И, локотки к груди прижав,
Взлетает мой смешной Иуда.
А дома ждёт меня беда:
Там в узел завязались тропки
И с потолка течёт вода,
Мою переполняя стопку.
Я сброшу плед, разбавлю кровь,
Скрыв снег за шторами двойными
И до утра под сердца дробь
Я буду ждать весенний ливень.

Дрожит рука, хватая шов
Строки, но шансов нет в работе.
Забившись в тело – мало слов —
Кружусь от печки и до рвоты
Смотрю на белый потолок,
В своё двуликое веселье —
Видать, от страсти пот далёк,
Как наша встреча от похмелья.
И спор не позволяет быть.
Смешна латынь иезуита
И как ладонью бьёт о быт,
И языком вода избита.
Суров закон: слепым вином
Я крашу жидкость ожиданий,
И мне осталось лечь на дно,
Глуша строкою звук рыданий.

Забери свою гордость
Из минут и монет,
Ведь прошло больше года,
А меня нет как нет.
И остался лишь голос,
Как обычная вещь,
Отпечатком другого
Изнутри твоих век.

Пусть запомнилась горечь
Губ, скрывающих ложь.
Этим глупым укором
Ты меня не вернёшь.
И бумагою голой,
Зацепившей твой взгляд,
Будет греть тебя холод
Из пустого угла.

…Где зима – это ложь, а вода – это смерть,
Ты меня не найдешь.
Там, где душный январь и зеркальные сны,
Ты найдешь лишь печаль.
Там был бархатный еж и забытый конверт,
Не узнавший про нож,
А сейчас – только сталь налетевшей весны
И вернувшихся стай.
Там, где пыльный апрель перекроет пути,
Ты забудешь про цель
Всех железных дорог, увозящих меня
В зарешёченный срок,
Упадешь в акварель – глаз, сказав им «прости
За любви горький хмель» —
Я пойму смысл фраз, что стегают, пьяня:
Я опять одинок…

Это дом, где вещи бегут, слепя
Отголоском памяти, где, любя,
Застывал на пороге, как тот портрет,
Позабыв отличие «да» от «нет»;

Этот дом простужен, и слышит дверь,
Как из форточки пепел летит на снег,
Как горошины трутся небесных сфер
И как сам качается он во сне —

В нём встречал с тобой не один закат,
Уходил с утра, не проснувшись, в тьму,
И снежинки, злобно сомкнувшись в ряд,
Надо мной кружились, как стаи мух.

Этот дом всё помнит, и он не даст
Мне соврать, сорвав паутину с дней.
Точка зрения верит обману глаз
И красивых фраз, коих нет извне.

Этот дом – как Библия: кроме клятв
(суффикс как в молитве!) не помнит чувств,
Посему причин и условий кляп
Можешь проглотить, пожевав чуть-чуть.

Перейдём же к делу (слепая речь!
Говоря, не видишь, куда идёшь.
За толпою звуков впадаешь в грех
Убаюкать правду и спрятать дождь,

Что, конечно, глупо)! Я помню, что
Я хотел сказать. Эта дверь, постель…
Эти мухи, сферы, порог, пальто…
Это всё сложнее, чем я теперь.

…Я, похоже, сбился.
В кармане брюк
Появилась брешь, и тянуть слова
Всё труднее. Видишь ли, «не люблю»
Не похоже формой на дважды два.

Ибо знак «4» – не тот итог,
За которым прыгают с крыши вниз.
Это тайна всех параллельных строк:
Между ними больше порой, чем в них.

…Утомился думать. Огонь угас.
Что ж, порадуйся мягкости мытых рук!
Не сердись, что мыкаю битый час —
Все слова в молчании ждут разлук.