Олег Дыбцин: Босиком по осколкам войны… Cтихи

Пацанов своих пожалей,
Ты же гость на моей земле…
Ты подумай, подумай старлей,
Не бери грех за жизни все!»

После этих слов в стороне,
Возле «Балки», где швом хребет,
«Стволы» «чехи» уперши к спине
Щит живой повели вперед.

И старлей отвечал «Гюрзе»:
«Ты пройдешь, отпусти детей —
Я гарантом тебе за всех
Буду, что ж ты, «Гюрза», смелей!!!»

«Ты возьмешь с собой трех бойцов,
И считать будем – вышел торг,
Приходи старлей, я готов
Ближе к «Балке» на юго-восток.»

И без слов… встали три пацана,
Из детдома с Тамбовщины…,
Заплатила уже сполна
Прошлым всем безотцовщина…

И старлей своим приказал:
«Как уйдем от «Косых Ворот»…
Там нейтральная полоса,
Все скажите в эфир…«Град» пусть БЬЕТ!!!»

Как больно понимать и видеть мне-
Когда друзья опять… опять уходят,
Под чистым небом здесь, не на войне…
И тело дрожью вновь и вновь колотит…

Молитву отпевания наизусть
Я изучил на век уже с годами,
И снова в кулаках ужасный хруст
И запах ладана вновь высечен слезами.

Война берет обратно все свое —
Ответ за чьи то жизни неизбежен…
Рукою бы погладить вновь цевье
И захлебнуться кровью бы своей же.

«На забери, возьми, возьми меня» —
В затылок снова лупит суицид…
Ну почему сейчас в сиянии дня
Гвоздями снова гроб один забит.

«На, забери меня, возьми, возьми,
Махни своей косой» – я в хмеле плачу.
Не раз с тобой я видел эти дни
И пил с тобой не раз я за удачу…

Бери старуха, коль пришел мой срок,
Бери, я ни о чем не сожалею,
Давай без боли, тихо и в висок,
Дай к пацанам уйти мне на аллею…

Вот и закончилась война,
О ней в учебниках ни слова,
А ночью будут пацана
От пуль тревожить раны снова.

И захлебнется он от слез
И горло криком ему сдавит…
Горит расстрелянный блок-пост —
Терзает вновь кошмаром память.

И снова Мама не уснет
От боли сына до рассвета.
Невольно с ним переживет
Она прорыв под Улус-Кертом.

Беспомощно сожмет Отец
До хруста в гневе кулаки…
И в сердце попадет свинец
И плоть порвут его штыки.

И вспомнит он, как с заявлением,
Пришел к дверям военкомата.
«Хочу стать в строй подразделения,
За сына я, простым солдатом.

Они совсем ведь пацаны,
Зачем ломать им жизнь и судьбы?!
Ну, где же ваши псы войны???!!!»
Сорвавшись в крик дрожали губы…

Ах, Батя, каждому свое
Дано нам в жизненном маршруте:
Кому то – долг в руках цевье,
Кому то – парта в институте.

Обнимет снова тишина…
Я закурю и руки холодом.
Четвертый год тебе нет сна,
Ты все приходишь ко мне всполохом.

Приходишь ты и говоришь:
«Не мучай сам себя напрасно,
Мне хорошо, я принял тишь…
Не рви себя – тебе опасно».

Зажгу церковную свечу,
Я над твоею вновь могилой,
На третьем тосте промолчу…
Ну, как же так? Рвут глотку жилы.

Я вижу, как растет твой сын,
Он мне, как ты, и чуть дороже…
К тебе пришел я вновь один,
Зачем все так, скажи мне Боже!

Я знаю, как ты молча мог
Пойти в атаку без «разгрузки»…
Ну, ка же так, ответь Санек,
Вновь кулаки звенят до хруста.

Я помню тот последний бой,
Когда мне в ноги отскочило.
Меня ты прикрывал собой,
Санек, все это было, было!

Ну, как же так, скажи мне, Брат,
Четвертый год к тебе хожу я,
Как смог ты жизнь свою отдать
В размен на чью то, на чужую?!

Ливнем дождь упал в ладони,
Забурлил воды поток.
Даже если б знал – не вспомнил,
Знал бы – позабыть б не смог.

Нервом дернулась гитара,
В пальцы врезалась струна.
Не хмельной я, не с угара,
В память вновь пришла она-

Подлая и страшная
в алый цвет окрашена,
сединой в головушку
вскипятила кровушку,
доктором не лечена,
с криком, в стоне вечная…
Сука… командиры алчные…
Цинк…
Медаль невзрачная…
памяти обугленной
ВОЙНА.

Сжала горло, стоном режет,
Спицей колит вновь в глаза…
Горизонт в атаке держит
И не хочет угасать…