Олег Дыбцин - В душе моей есенинская грусть… Стихи

Ой, не рви, не рви ты душу,
Не зальешь всю боль вином,
А на утро только сушит,
Да в башке страдальный звон.

Не приемлешь ты иную
Русь в печальных образах,
Где Коммуна именует
На других ее ладах.

Все печальнее и горше,
От обиды в горле ком,
Что не чесаный, обросший
Вновь мужик под плеть ведом.

От заката до рассвета
Из запоя вновь в запой,
Твердо знал ты Штат Советов-
Часть утопии большой.

Закружилось воронье-
Над тобою стаей беды…
Вновь он бритвой полоснет-
За Рязанские рассветы.

И скитался по планете
Златокудрый и шальной,
Ты как в поле вольный ветер
Над Россейской стороной.

Божья Матерь окрести
Души тех, кто не блаженен.
Святый Господи, прости-
Был убит Сергей Есенин.

Мой во плоти при жизни Бог-
Родная, милая, Мамуля.
Пройдя сквозь пыль чужих дорог,
К тебе единственной спешу я.

Когда мой мир блек на холсте,
Когда подъем сменяла яма…
Иисус распятый на кресте
Спасти не мог, спасала – Мама!

Да, жизнь бурлила, как вода,
Через края судьбы с излишком…
Я вспомнил детство, в нем тогда,
Читала ты мне на ночь книжки…

Я вспомнил, как тебе с Отцом,
Мы васильки срывали в поле…
Там у реки стоял наш дом,
Напротив старой колокольни…

Разбитый в первом классе нос,
От драк, за сверстниц с параллели.
Слова Отца: «Пацан подрос,
Довольно, мать, ну все ж взрослели!»

Я помню, Мама, не забыл!
Всю жизнь мою ты где то рядом,
Я слышу все твои мольбы,
За свою душу, пред лампадой.

Мой во плоти при жизни Бог —
Родная, милая, Мамуля!
Знай за тебя хоть сто кругов,
В любом Аду босым пройду я!

Я за тебя на все готов,
Живи сто лет цветком весенним…
Вот самый худший из сынов
Встал перед Мамой… на колени…

Вот и опять, Есенинская грусть,
В душе кипит наивными стихами.
На фото глядя, снова я влюблюсь,
В девчонку эту с карими глазами.

А за окном свирепствует метель,
И бьется в рамы с бесовскою силой.
Я лунной долькой закусив «Мартель»,
Вдохну с небес разлитые чернила.

Фонарь качнется, всхлипнув на ветру,
Мечтая быть поближе к стылым звездам.
А я на фото вновь Её смотрю
И понимаю, поздно, слишком поздно.

Мне говорить Ей о своей любви,
Пусть даже и в стихах, пусть через годы,
Уже никак, ничто не обновить,
Прошли закаты наши и восходы.

Всё растворилось, как ночной туман,
Присыпало былое мягким снегом.
Налил себе ещё «Мартель» в стакан,
И дольку отломил лимона с неба.

Взглянул на фото, как последний раз,
Пытаясь не забыть, вновь до рассвета.
Бездонный цвет красивых карих глаз,
Моей любимой девочки из лета…

Пока я жив, я буду тихо верить,
Что ты придешь ко мне в стихах строкой,
Пусть даже с книг, зимой в безлюдном сквере,
Печатным словом – «Здравствуй, дорогой.»

Я буду ждать, пока стучится сердце,
Пока храним в душе «наш теплый май,»
И по привычке, может по инерции,
Птиц перелетных провожать в твой край.

Последний клин их, догляжу слезой,
Они еще не слились с горизонтом,
И запишу дрожащею рукой,
В блокнот стихи, что сорвались экспромтом —

Я буду ждать, я буду молча ждать,
Вдыхать снега иль по весне соцветия.
Листы календарей в тоске срывать,
Сложив в года их, или во столетия.

Пока я жив, я буду тихо верить,
Что ты придешь ко мне в мой сон ночной…
Запутается явь в глухой портьере,
И до утра мы промолчим с тобой…

Зацыкала басовая струна —
Четвертый лад фальшивит до психоза…
Ты приходила вновь ко мне во снах,
Пульсируя артерией венозной.