Влад Южаков - Личные вещи. Стихи

Под небом синим
Ничто не вечно.
Любовь красива,
Но быстротечна.

Я восхищался
Твоей Любовью!
Увы, но счастье
Чревато болью…

А мы любили
Друг друга всюду:
Средь роз и лилий,
Среди посуды,

На раскладушке,
На табурете,
Под мойкой, в душе
И в туалете,

В прихожей, в детской,
В старинной вазе,
Под занавеской
И на паласе,

И на кровати,
И на балконе,
И на салате,
И на беконе…

Откуда ж речи
Из уст прекрасных,
Что наша встреча
Была напрасной,

Что хватит телу
Кружиться в танце?!
Ты улетела,
А я остался…

И все пропало.
И все погибло.
В любви – опала.
В судьбе – могила.

Денёк весенний —
Исчадье муки!
И нет спасенья
Влюблённой мухе!

В паучьей сетке
Застряла лапка…
И Смерть с газеткой
Крадётся в тапках…

Слышал, люди, что ропщете: «Жизнь трудна»,
Что главу сельсовета послали на…
Не нервируйте душу, смирите плоть —
По заслугам всегда воздаёт Господь.

Протекает по-Божески жизнь в стране:
Если мыться не любишь, сиди в говне.
Если пропил ботинки, к чему носки?
Если есть телевизор, на кой мозги?

Если жрёшь шаурму, то какой хамон?
Если в кайф одному, то зачем кондом?
Если хочешь домой, не дразни ОМОН.
Если любишь дразнить, не жалей потом.

Я вот тоже люблю не особо как
Пионеров крестить, отпевать собак,
Привечать бандюков посреди икон…
Но приказы начальства для всех закон.

Так что полно вам, братие во Христе,
Возмущенно вопить: «Времена не те» —
Никому не позволит болтать страна,
Что иные случаются времена.

***
Поздним вечером вышел из дома поп,
Оглянулся, надвинул картуз на лоб,
Застегнул телогрейку, надел рюкзак,
Карабин, патронташ… И когда гроза

Полыхнула зарницами над мостом,
Троекратно сельпо осенил крестом,
Проворчал: «Времена им, чертям, не те…»
И ушёл безвозвратно в ночную темь.

Кока-кола разбавлена водкой. Забудь о попкорне.
Этот фильм – чёрно-белый, а значит, попкорн не для нас.
Европейским привычкам препятствуют русские корни,
В воспалённом мозгу когнитивный будя диссонанс.

Дремлют южные сфинксы под пасмурным северным небом.
Для артхаусной ленты сюжет сочинил драматург
Про нелёгкую долю забытого солнечным Фебом
Гражданина с диковинным именем Санкт-Петербург.

На экране в разгаре глубокая личная драма:
Бледнокожий герой по сценарию чуть не в себе —
То ли скачет давление, то ли покинула дама,
То ли просто свихнулся, тоскуя по лучшей судьбе.

Раздвоение личности не излечить, не отбросить —
Можно только принять, ощущая любовь через боль.
Он безмерно устал в эксклюзивном костюме от Росси
С маргиналами в грязной парадной глотать алкоголь.

Он устал от рождения быть не таким, как другие,
Слышать вечный диагноз: не Запад, мол, и не Восток.
Он бормочет под нос: «Ну-с, пора, господа дорогие…»,
И в полуденных сумерках тускло блестит водосток.

Мрак и сырость. Погода, похоже, вконец доконала.
Это может случиться со всяким в канун Рождества.
Он вскрывает худое запястье Обводным каналом
И глядит, как на скользкий асфальт вытекают слова…

Нескончаемо словоточит обнажённая рана,
Но черёд заключительных титров ещё не пришёл.
Мы из тьмы зачарованно смотрим на плоскость экрана.
Кока-кола разбавлена водкой, и нам хорошо.

Вино, лимон, гвоздика и корица.
Душистый перец и обычный, чёрный.
Всей этой смеси надо повариться,
И, будучи проглоченной, печёнок

Достигнуть. И прогревши всякий орган,
Родить медвяный дух в озябшем теле,
Чтоб с ощущеньем тихого восторга
Мы дальше не пошли, а полетели

По мостовым средневековых улиц.
Не торопись. Поближе подойди-ка,
Чтоб наши губы в поцелуй сомкнулись.
Чудесный вкус. Корица и гвоздика.

Стучатся десять раз на дню…
Но кто б ты ни был – bienvenue.
Да вижу, что не из собеса…
Бери стакан, садись к огню
(Лишь алкоголь в моем меню) —
Давно хотелось выпить с бесом.