Валерий Артемов: Мысли вслух. Сборник стихов

Меня твои пленили губы,
небесный цвет раскосых глаз
и белизны жемчужной зубы,
и профиль твой, и твой анфас.

Забыл я прежние желанья
и клятвы прошлые свои,
былые также обещанья
и пил лишь всласть уста твои.

Мне всё вокруг казалось раем,
не замечал я ничего,
и даже март казался маем
и речью выспренной арго.

В тебе я вижу молодость свою,
но возраст мой ушёл, я полагаю.
Теперь я нем, но и немой пою —
беззвучно гимны новые слагаю.
Но слышишь ли в последних песнях ты
в тоске и горечи моих раздумий голос?
Всю жизнь с людьми я возводил мосты,
а вот с тобой не связывает волос.
Я далеко уже ушёл один вперёд:
мне следуют скелеты скорбных мумий,
вокруг тебя же радостный народ,
лишённый нынче горестных раздумий.
Твои друзья беспечно вдаль идут.
Они не ведают, что этот путь не вечен,
хотя известен всем его простой маршрут,
но всё коварство в том, что этот путь конечен.
Да, молодость – волшебный дар судьбы,
заря любви, взрыв чувств и буйство крови.
Сдаются старости все смирно без борьбы,
увянув быстро, как цветок осенний в поле.

Встаёт неслышно розовый рассвет.
Ты в это утро на год постарела,
и на лице твоём проступит свежий след,
как знак того, что не свежеет тело.
Но не печалься прежде, ты же не умрёшь
в расцвете сил, застигнутая смертью:
твой жизни след заведомо похож
на длинный путь, бегущий в небо степью.
Поскольку жизнь – дорога в никуда,
ей суждено Творцом иметь своё начало,
конец пути у каждого – судьба
безжалостного грозного финала.
Блуждает разум наш, для поиски во тьме,
желая сделать тайное известным,
мысль наша с детства бьётся, как в тюрьме,
духовность возвышая над телесным.
Среди правдивых лживость не в чести,
ведь от обмана в жизни мало проку,
я не смогу тебя от старости спасти ,
так как я сам подвержен этому «пороку».
Как может быть счастливым человек,
когда над ним довлеет меч угрозы,
который в каждый миг прервать способен век
любой души путём метаморфозы?
А потому спеши как можно полно жить:
жизнь коротка, и дни в ней безвозвратны;
сумей свой каждый миг в столетие продлить
и проживать день каждый многократно.

Ты – частица,
я – частица —
микромир мне ночью снится:
ты летишь,
и я лечу,
в бездну я,
а ты к лучу,
что разрезал нашу плоскость.
В этом вся таится тонкость.
Носимся мы по орбитам
возле атомов обвитых
ты в своей,
а я в своей
траектории полей.
Как сойти нам со спирали,
чтоб свободы гран узнали.
Крутимся среди протонов,
как лакеи возле трона.
Ты – частица,
я – частица.
Может, нам с тобою слиться?
Будет новый квант в природе
или что-то в этом роде.
Может, новая крупица,
у которой будут биться
сердца два,
но как одно
станет нам теперь оно.
Ну и вытянутся лица
у знакомых: что за птица
в поле вдруг моё попала,
но в мгновение пропала?
Тяготение моё —
слишком пагубное.
Всё,
что в мои досталось руки,
обретается на муки
с колыбели до одра,
то, что жило до вчера.

Неужели сиреневый дым
В мир фантазий уже не поманит?
Мир, который вчера был моим,
Быть сегодня моим перестанет!?
Фарахутдинова Манира

Тяжел был твой печальный век,
и участь нелегка:
судьба не жалует калек —
их доля всех горька.
Предположить никто не мог,
из нас, что много лет
студентка скромная без ног
в душе была поэт.
Вокруг кипела и цвела
другая жизнь подруг,
а ей удел – быть у стола,
где ждал родной досуг.
Когда зимой пришла беда,
и ты лишилась ног,
казалось, замерли года,
свершился жизни срок.
Боль в юном теле заглушив
еще не до конца,
судьбы услышала призыв:
будить строкой сердца.
Ты сотворила целый мир
в родившихся стихах,
а смерть нашла в земле башкир,
оставив нам свой прах.
Мелькнула горестной судьбой
на небосклоне лет,
но стих, написанный тобой,
оставил в душах след.
Пройдут года чредой эпох,
и кто-то, верю я,
прочтя твой стих, подавит вздох,
коснувшись искр огня.

Мы скифское племя, потомки Орды,
хотя в нас от чуди замес до мордвы .
Мы дикие, тёмные дети степей
и любим приволье до мозга костей.
Никто никогда нас не мог покорить,
мы дети свободы, нас легче убить,
чем шею заставить набросить аркан.
Мы в добрых соседях со множеством стран,
но если кому-то не нравимся мы,
ну что ж, можем дать им любовь к нам взаймы.
Быть может, они добредут до нужды
что добрый союз лучше грязной вражды.
История наша с древнейших времён-
строительство дома различных племён.
Мы всех принимали под руку свою,
и каждый нашёл своё место в строю.
Мы стали землёй незакатной страны, 1 1 Л. Ошанин поэма «Александр Македонский»
и тысячи лет можем жить без войны:
у нас есть и реки, и горы, и лес,
моря, океаны со льдами и без,
мы в недрах имеем полмира богатств,
и нивы без счёта давать могут яств,
раздолье просторов не знает границ,
и зверя достаточно, рыбы и птиц.
Обилием всех мы прельщаем к себе.
Что может быть лучше рыбалки в тайге,
когда раздвигает заря ночью тьму,
костёр на полянке чуть тлеет в дыму,
светило встаёт, затмевая луну,
и свежий туман умывает страну.