Валерий Артемов - Мысли вслух. Сборник стихов

Пей вино, ибо жизнь продлевает оно…
Омар Хайям
Люблю в тебе готовность всем делиться…
Буанорроти Микельанджело
Всегда все повсюду ругают вино,
но всюду всегда ли виновно оно?
Автоэпиграф

Налейте бокалы полнее вина,
поднимем их разом и выпьем до дна,
а тех, кто считает вино за порок,
хозяйке велим не пускать на порог.
Ни капли хмельной не оставим на дне —
мы истину ищем в прекрасном вине.
Оно будоражит незрелую кровь,
в увянувшем сердце рождает любовь,
смелее мужчины становятся с ним,
и старец считает себя молодым;
у женщин стирает морщинки у глаз,
и служит началом невинных проказ,
ломает границы неровностей лет,
закат превращает наш в юный рассвет,
врагов примиряет и ссорит друзей,
рабов возвышает, низводит князей,
рассудок туманит и вяжет язык,
походку меняет великих владык.
Так выпьем за всё, что приносит вино:
за счастье минут, что дарует оно,
за то, чтобы утром похмелье прошло,
и новое солнце рассудка взошло,
за то, что в угаре нам грезы видней
и круг собутыльников ближе, родней,
за легкость, берущую корни в вине,
за юность, которая всюду в цене.

Я стал твой образ забывать.
Ты мне давно уже не снилась.
Ложусь в холодную кровать,
твой образ вспомнить снова силясь.
Я погружаюсь в кладезь снов,
и в каждом ты вновь молодая,
глаза смеются между слов,
и мы живём, ещё не зная, —
судьба мечом коснётся нас
и рассечёт жизнь на две части:
одна – в которой было счастье,
другая – что живём сейчас.
Итог печален и суров,
а результат закономерен:
постель согреть не нужно дров,
жар двух сердец ей боле ценен.
Огонь – субстанция любви,
сгорают в нём сердца и судьбы,
знать наперёд в грядущем суть бы,
спастись от многих бед могли.
Но не судьба…
Планида зла
к нам благосклонною не стала:
сожгла наш храм любви дотла.
Сожгла и пепел разбросала.

…но я воспоминаньями живу…
Петрарка

Стихи мои, узнавшие свободу,
ведут с людьми негромкий разговор.
Их голос был заведомо и сроду
тобой не слышен почему-то до сих пор.
Живём в мирах с тобой мы разных поневоле.
Кто был причиной отчуждения – вопрос:
то ли обида чья-то, жест какой-то, слово чьё ли —
сейчас неважно, кто что сделал и превнёс.
В итоге долгими тягучими ночами
мараю девственные белые листы,
и каждый день стоит разлука за плечами
и подло шепчет мне, что ты уже не ты.
Рука тревожно составляет буквы в строки,
из строк слагаются подобие тех лет,
и явь вчерашняя мне приближает сроки
и возвращает юность нашу нам вослед.
Чем больше в прошлом лет, тем нынче жизнь грустнее,
тем бесполезнее ложится в память стих,
слова не кажутся родными и теплее
и чувств в душе не будят никаких.
Слова лишь бледный призрак прежних обстоятельств.
В них нету жизни, не струится кровь.
Хочу любить тебя без всяких отлагательств
и до конца делить с тобою общий кров.

Последние годы на грешной Земле
даются трудней, чем блужданья во мгле,
но это уже не исправить ничем:
пришёл срок отдать дань Исусу.
А чем?
Ни в страстной молитве, ни долгим постом
я с детства не шёл за небесным Отцом.
Обидно, что только на финише лет
находишь рецепт избавленья от бед.
Но это не даст нам от смерти уйти.
Она всех догонит к исходу пути.
И нам ни избегнуть, ни мимо пройти,
ни даже спастись от неё взаперти
никак не удастся в конце никому…
Она всем предпишет: когда? где? кому?