Наталья Тимофеева - На склоне пологой тьмы [сборник]

Есть послевкусие любви, у нашей — горечи в достатке.
Мы слишком разные с тобой, как жар полдневный и мороз.
Я не во всём сама права, и мне теперь, увы, не сладко, —
Зачем поверила тому, кто доводил меня до слёз.

Давай условимся, давай, я ни на что не претендую.
Оставь и ты меня, не жди, что захочу тебя вернуть.
И думай прежде, чем сковать уста влюблённой поцелуем,
Иначе после, как и мне, ей долго будет не заснуть.

На тетивах дождя играет, как на арфе,
Осенняя печаль бемольный свой каприз,
И кутается даль в лилово-рыжий шарфик,
И розы дарят мне последний бенефис.

Безумные венцы из кумача и прели,
Набрякшие водой, склонённые в траву, —
Они о песнях птиц забыли до апреля,
И грезят красотой во сне как наяву.

Под грозовой аккорд сияющим софитом
Моё крыльцо на миг во мгле озарено…
И сцена ноября плывет, плющом увита,
И ворон вещий глаз косит в моё окно.

Не сказано никем ни слова, ни полслова.
Зачем-то в зеркалах туманятся черты
Того, что было вскользь и далеко не ново,
Но, душу погубив, развеяло мечты.

Опять грядут снега с немою мизансценой,
Под стужу зимних вьюг — горячечный аншлаг.
И мой седой суфлёр с бесстыжим пьяным креном
Вновь северную быль мне вышепчет затакт.

В душе моей кладбищенская тишь,
Я целый век в ней хороню погибших.
Когда ночами лунными не спишь,
Кого не вспомнишь из знакомцев бывших!
Мне каждый час давался словно бой, —
Судьба на подношения горазда.
Мог в сердце похозяйничать любой
В наивной жажде поразвлечься праздно.
Я вижу человека не насквозь,
Штрихи к портрету — лишь глаза и руки,
Но как-то так с рожденья повелось,
Что я прошла все древние науки
О том, как подлость рядится в обман,
Прикинувшись сочувствием с участьем,
И соли не просыплет мимо ран,
Не изменив своей пиковой масти.
О том, как ненадёжна денег власть,
Рисующая видимые блага,
Как удаётся ей у тех украсть,
Кого не засосала эта тяга.
О том, что смысл имеет лишь любовь,
А жажда знаний возвышает разум,
Я знала с детства, но любая новь
Сбивала с панталыку, правда, сразу
Или немного погодя несла
Душе и сердцу разочарованья.
Как не сойти с ума, когда лишь зла
Ты видишь очертания. Сознанья
Давным-давно прибился окоём
К безбрежной и надёжной вере в Бога…
Мы плохо и бессмысленно живём,
Когда Его не чувствуем чертога
Ни в сердце, ни в загубленной душе,
Не мыслим дня без суматошной гонки,
Хоть каждый был Всевышним оглашен,
Но… бранью рвал ушные перепонки…
Какой подарок мне благая тишь,
Как хорошо вдали от суматохи!
Когда ночами лунными не спишь,
То чувствуешь в себе земные токи,
Текущие согласно тишине
Творения и милости Всевышней,
И знаешь, — всё, что движется вовне,
Крича и громыхая, стало лишней
И чуждой жизни грязною волной,
Несущей пену лжи и извращений,
И вряд ли надоело мне одной,
Но редко кто отважится течений
Всеобщих в бездну эту миновать,
Переменить свой быт, уйти от мира,
Залогом счастья почитая стать
Обычным человеком. Я — задира,
Когда увижу, что кого-то бьют
Не кулаком, так словом, встану грудью.
Хоть правду правдой не всегда зовут,
Её предпочитая всякой мутью
Замыливать, кидать в неё комки
Засохшей глины, пачкать словесами…
Когда бы я безумела с тоски
По благам эфемерным, а не в храме
Рыдала бы о прожитых годах,
Наверное, и мир бы мне желанным
Тогда казался. Но подходит страх
Под сердце опалённое, и странным
Он видится, являясь предо мной
В своих пороках вечных и гордыне,
В веригах, что зовутся суетой,
И ничего не изменить в нём ныне
Одним желаньем, только понимать
Стремиться в чём его предназначенье,
Души своей пороки узнавать,
Отпущенной на землю на мученье.
Писание промыслило за нас
Всё, что свершится в будущем столетье,
Когда живущим горек всякий час
И корка хлеба будет. Лихолетье
Давно стучится в наши ворота,
Но мы всё ждём чудес без покаянья,
Не видя и не слыша, как тщета
Нас тянет с князем мира на свиданье…
И вот я здесь. Уже не первый год
Молю судьбу и Бога, и пространство
У вечности незамутнённых вод
Включить меня стежком в своё убранство
Пошитых из материи миров
И дать вздохнуть свободно, без усилий…
И пусть хоронит разум мертвецов
В одной, давно оплаканной, могиле.