Олег Асиновский - Стихи

Посол во
кручине стоячей во —
лен красиво пос —
лить на пос —
ту
в божьем ту —
мане,
а не
иначе,
тем паче
виснуть в са —
ду,
словно оса
в Аду.

Утица с массо —
виком,
который окреп
со —
усыхаются в хлеб
на каком —
ибо
месте,
либо
двое не вместе
с местом своим,
а Рим
на том
тридцатьсветешестом,
то бишь не свет, но довесок, но
тем воронежней место оно.

Овеяло бы овчар —
ку
холодом, но
в триумфальную ар —
ку
голуба она,
с ино —
родцем на
сердце, будто еврей,
входит быстрей-быстрей.

Важнецкие щи
на щи —
колотку
ку —
пец понемно —
гу,
но
сам на нее, как гу —
битель склонившись над ней,
проливает остаток дней.

Драже разноцветное тя —
те
сразу оття —
гивает на те —
ле,
сначала ле —
нивом его,
а по —
том по —
луго —
лом,
лучепрелом —
ное место,
то
ли
тканое, как кули.

Буй-тур к единственной ей
запятая к род —
нуле —
лотовице своей
холодающей он, ако
орел запятая од —
нако к дочке за —
облачно —
за —
нуле —
вой поспешает, но,
дословно,
тур запятая словно
араб-полиглот
обалдевает от
за —
пя —
той,
босый к нулю по-морю пя —
тится, ой,
от столбового семи —
та, с ледяного катка
соляного прочь, прочь,
гой —
кая громко, сволочь,
после еси, то бишь семи,
а в Вавилоне семитка
жмет его буйную дочь.

Водоно —
ше —
но —
вичку в уши на —
ду —
ло,
а
голо —
ву на —
пекло ночью под ду —
бом,
будто бом —
бе живой в ше —
лесте голо —
сов
несов —
местных
с нашествием местных
мер и весов.

Неулыба за самым синюшным по —
леном по —
мучился и,
не
надко —
лов его, и
по воле очей своих не
ко —
леблясь, вдруг, будто борец сумо
умо —
рительно съежился в черную лунку
у
врат ле —
нивого Галиле —
йского мо —
ря, то бишь в лу —
кавого, устойчивого к злу.

Скучает чест —
ной
дурачи —
на-но —
ва —
тор,
страус тор —
чит в ночи
за его спи —
ной
и не ест,
то бишь не спит,
потому как на Эму Ной
нава —
лился, дабы забота земная набе —
гала сердца болезнь себе.

Репей ви —
зитеру на сво —
бодное пла —
тье разок спла —
нирует сво —
еобычно с ви —
сячего са —
да, ви —
димо среди ночи че —
тырежды шерстьяной за двадцать че —
тыре прялкочаса.

Те —
ло длинношеее мины в тени ленивого агнца то же, что он, убиенный, те —
ряющий в ве —
се неве —
домо от
пот —
рясений ка —
ких третьевошних, а ка —
бы
не так,
так
бы
и тень —
кал какашками и ромашками римский плетень.

Готовальню, ногу под
жопу под —
жав, отворяет чер —
тежник под —
вижный, чер —
пает циркуль и грифелей сахарных кучку, и во —
ду сосет ле —
дяную, во —
зится с хлебными принадлежностями, сидя на кочке в ауле.

Ябедник се —
мейный си —
ний на мраморе се —
ром си —
дит, се —
мижильнец, грозит шалуну тре —
петному тре —
мя пальцами по —
ловину секунды, дру —
гие семь по —
лосатых загибает, стукает ими по,
по, по ведру.

Лилейное че —
ло че —
четочника, как бы не стал он лущить и бра —
ниться, и на бра —
та идти, рас —
красавца, под рас —
катами гро —
ма гро —
ши горохового царя отнять, все равно трижды се —
ребрится чело тридцатью сле —
зами, девяносто разиков плеть желтеет на се —
ром осле.

Колеблет ве —
тер красивые ве —
щи, тоны сердца чис —
ты у во —
ра, воз —
любленного ловцом, вдвойне несть чис —
ла жизнелюбивым поступ —
кам, сту —
пает по во —
де, аки по суху вор,
до краев тленными на —
лился вещами, из гроба восстал после сна.

Угли глу —
шит Ни —
зами — шифровальщик на лу —
говине низ —
кой и терпеть не может пе —
дерастию на фоне кор —
зин в рейнском пей —
заже, и на расправу с берлинянами скор.